Ресурс Антихриста
Шрифт:
— А ты не догадываешься? — спросил Джексон.
— О чем ты говоришь… Я, Женя, еще от югов и поезда отойти не могу.
— Понял… Пошел я к тебе за записной книжкой, как мы с тобой договаривались, открываю первую дверь, и…
— Рвануло?
— Рвануло. Они, видать, к тебе наведаться возжелали — первую вскрыли без проблем, а со второй, бронированной, обломилось. Ну, и заложили из вредности между дверей какую-то пакость, может попугать хотели, не знаю. Меня так кидануло, скатился по ступенькам, аж на нижнюю площадку. Закрытый перелом левой ходули, легкое сотрясение мозга
Джексон приподнял рубаху — синяк на левом боку действительно поражал своими размерами.
— М-да, отметина не слабая, — покачал головой Олег.
— Врачи уверяют, еще хорошо отделался. Что самое интересное — броня выдержала; либо взрыв направленного действия был, либо дверь на совесть поставили… Можешь не волноваться, с квартирой у тебя порядок. Боб и Мироныч по моей просьбе первую дверь подчинили. Они же и книжку записную забрали.
— Боб и Мироныч? — переспросил Верховцев.
— Да, я их подключил к делу, — сказал Джексон и, увидев недовольную гримасу детектива, уточнил: — в допустимых пределах. Я за ребят отвечаю, а помогли они мне существенно.
— Хорошо. Что еще нового?
— Есть информация по Хирургу и даже фото. Достань, в моем пиджаке твоя записная книжка, в ней снимок.
— А-а, знакомый господин, — протянул детектив, разглядывая мордастую физиономию на небольшой фотокарточке, содранной с какого-то документа. — Как же-с, имел честь лицезреть. Так я и думал… Уж очень он сходился с портретом, который выдал Гриф.
— Ты с этим субъектом где-то встречался?
— В кабинете Серебрянского, — ответил Олег. — Он там появился под видом рядового сотрудника, клерка, с отчетами какими-то бухгалтерскими. На самом деле Юлий Викентьевич мои смотрины устроил — потенциального противника надо знать в лицо. Откуда фото?
— От верблюда, — отшутился тот, взяв снимок у детектива. — Достал чисто, не волнуйся. Хирург — он же Ласманис Оскар Адольфович, год рождения — пятьдесят второй, образование — высшее медицинское. Хирург работал в травматологическом центре на Дунтес, характеризовался как квалифицированный спец. С девяностого года работает у Серебрянского, у них какие-то родственные связи, правда далекие, подробностей не знаю. По всей видимости, он там как-то себя проявил; последние два года в «Балттранссервислайн» на должности начальника службы безопасности, но с учетом контингента, которым он руководит, он по сути бригадир штатных бандитов этой компании! «Мерседес», в котором катали Грифа — его служебная машина, «Понтиак», что ты засек у своего подъезда — личный его транспорт.
— Что ж, интересные сведения, — заметил Верховцев. — И главное, очень полезные.
— Это еще не все, — сказал Джексон. — Налей по рюмахе.
— Ну, чем еще порадуешь? — спросил детектив, когда они повторили заход.
— Провели мы тут в твое отсутствие в порту одну операцию…
— Кто это мы?
— Не перебивай больного человека. Мы — это я, Мироныч, Боб и еще пара надежных мужиков. А операция была простая, но элегантная — потрясли малость составчик с лесом, который фирма покойничка Трумма готовилась загрузить на судно Серебрянского для отправки в Голландию. Выборочно несколько полувагончиков слегка прошерстили. Там, где пакеты с досками были — обшивочку вскрыли, покопались…
— Сумасшедший! Жить надоело? — не сдержался Верховцев. — И чего тебя в порт понесло да еще с такой кодлой? И как ты вообще вышел на этот состав?
Джексон переставил ногу и болезненно поморщился:
— У тебя, значит, есть связи, каналы, источники информации, а у меня получается, их быть не должно? Подумаешь, дело большое — состав в порту отыскать… Да у меня там знакомых тьма: докеры, диспетчера, стивидоры… Будь спокоен, поработали аккуратно — ну, немного пыли, немного шума, зато пожара и крови не было.
— Не хватало, — буркнул Олег. — Но зачем?!.. Зачем ты туда сунулся, кто просил?
— А разве не ты высказал версию о транзите наркотиков? — напомнил друг. — Или эта сюжетная линия тебя уже больше не волнует?
— Ну, почему же, волнует. Я просто говорил, что доказать наличие такого канала невероятно сложно. А ты, мне помнится, вообще советовал выбросить эту затею из головы.
Джексон взял бутерброд с красной икрой и, откусив кусочек, принялся неторопливо пережевывать:
— В твое отсутствие отношение к этому вопросу у меня изменилось. Я навел справки — Серебрянский действительно фигура очень серьезная. Он из тех, кому противостоять трудно, а мешать, становиться поперек дороги — опасно. С ним надо как-то определяться, иначе он нас смелет в порошок и развеет по ветру. Все, что случилось с тобой и со мной, все эти слежки — это лишь первые ласточки; спокойно жить не дадут, будут шпынять как Грифа, так что и баксы наши нам в радость не покажутся.
— Да знаю, — вздохнул Верховцев. — Нет, конечно, нельзя давать себя загнать в угол, да я и не собираюсь отсиживаться сложа руки. На этого грозного господина у меня кое-что есть, и я жажду с ним встретиться снова, но не сразу…
— Могу кое-что добавить в твою копилку, — перебил его Джексон. — Открой тумбочку, там пакетик…
Олег нагнулся и, открыв дверку тумбочки, вынул небольшой прозрачный пакет, заполненный белым кристаллическим веществом.
— Что это и с чем его едят? — внимательно рассматривая содержимое, спросил он.
— А это то, что мы обнаружили в пакетах с деловой древесиной, которая готовилась к погрузке на судно Серебрянского. Это — банальная наркота. Что именно, конкретно сказать не могу, но, как видишь, в своих вычислениях мы не ошиблись. Я изъял только один образец, можешь приобщить его к материалам дела, если посчитаешь нужным.
— Не ожидал, — восхищенно покачал головой детектив. — Честно говоря, это для меня сюрприз. И кое для кого будет тоже. Да, эта вещица сейчас очень и очень кстати.
— Ну и отлично, — произнес Джексон, вынимая из пачки сигарету. — Расскажи мне еще что-нибудь о своей поездке.
— Хорошего мало. Впечатление от поездки у меня не фонтан, тягостное, одним словом — жуть.
— Отчего так? — спросил Джексон, снова закуривая.
— Да вот проехал четыре республики… О Латвии и Литве говорить не буду, сам знаешь, а вот Беларусь и Украина… нищета, бардак, безнадега… Ты ж сам лет пять назад в Крым ездил…