Ретроспект: Эхо
Шрифт:
– Здорова бродяги, я Кобальт, старший в лагере. Каким ветром из таких далей?
– Вести у нас плохие. Шли мимо, да и решили предупредить. Так и будешь на пороге держать, или впустишь?
– Проходите - скосил глаза на кеноидов Кобальт – только соратники у вас больно страшные.
– Не бойся, они у нас мирные и без повода не буянят, главное пусть за железяки никто не хватается, и все будет путем.
Кобальт кивнул и позвал за собой. Лесники пошли за ним, отметив, что трусливого Рябого и след простыл, но вести об их появлении уже успели распространиться по лагерю. Часовой, сжимая до боли зубы, прятал руки за спиной,
– В общем, дело такое - ехали мы через Могильник и повстречали Паганеля, знаете такого?
– Как не знать, он еще с утреца к Леснику заскакивал. Приключилось с ним что?
– Нет, слава Богу, живой, вышел на нас, когда мы на БТРе ехали, и предупредил о новой напасти в Коридоре.
Услышав такую весть, Кобальт стиснул зубы и кивнул:
– И что там, стена «тисков»?
– Хуже, что-то вроде доминуса, только намного сильнее, мы сами едва живыми пробились, эта хрень что-то сделала со сгнившими танками и теперь они живые… там все перепахано воронками от взрывов, в общем, не суйтесь туда, ребята.
– А как же Могильник? – едва не вскочил на ноги Кобальт.
– Думаю, все будет нормально – проводил взглядом поднявшихся кеноидов Кипарис – Паганель порядком поседел, но мужик кремень - и сам выжил и отмычку сберег. К Грейдеру ушел, а они там сами оповестят кого надо. Военные перекрыли дорогу до отдельного распоряжения Лысенко. Такие дела, Кобальт.
Тот кивнул, прикидывая как быть дальше, лесники, потянувшись, встали и тут послышался сдавленный вопль. Сталкеры бросились врассыпную, и глазам лесников предстала скрюченная, припертая к стене дальнего дома фигура. Кеноиды окружили человека с трех сторон, отрезая пути к отступлению, и по их поднявшимся загривкам было видно, что дело принимает серьезные обороты. Несмотря на недавний уговор сталкерское братство сорвало автоматы и направило на пришельцев, но Ирис, как ни в чем небывало прошел через ощетинившуюся стволами толпу и посмотрел на человека:
– Так я же тебя знаю, мужик! А говорят, гора с горой не сходятся. Помнится, гостил ты у нас, да только липким на руки оказался, я бы может и не узнал при встрече, но вот у них память на такие дела очень хорошая.
– Вон оно что – протянул Кобальт, сделал знак сталкерам, и первым опустил автомат – расскажи ка нам, о чем речь.
– Да что я, я вот… - заикаясь, начал бледный как смерть Хворост.
– Собаку он у нас спер, воспользовавшись доверием, это после него путь на нашу базу вольным сталкерам заказан – подытожил Кипарис, сверля Хвороста недобрым взглядом.
– Теперь понятно, откуда ты «подобрал» Берту. Если это правда, то за такие вот дела сам знаешь что бывает. Говори!
– Они ее убить хотели, а она щенок, жалко. Я оклемался от ран, за пазуху ее сунул, пока их доктор отвернулся ну и…
– Так – произнес Кобальт холодным голосом, забросив автомат за спину, и взглянул на лесников – что будем делать?
– Прежде всего, верните образец – послышался сзади чей то голос и из-за угла вышагнула фигура в дырявом плаще.
–
– Доктор?! – обернулись потрясенные лесники, смотря на тень отца Гамлета, не смея поверить своим глазам.
Кеноиды завопили, и, забыв о Хворосте, кинулись к обожаемому ими Доктору. Однако он осадил их быстрым взглядом и позвал оторопевшего Хвороста:
– Ну-с, любезнейший, рассказывайте, куда вы дели мой, весьма редкий, экземпляр.
Хворост лишь на миг взглянул на стоящую на отшибе хату, но Доктор поймав его взгляд, ухмыльнулся в бороду и пошел в указанном направлении. Кобальт хотел было предупредить об аномалиях, но Доктор только отмахнулся и неспешно пошел через бурьян, на глазах изумленных сталкеров, как ни в чем не бывало, прошел через «свечу» и вышел к покосившемуся крыльцу. Из темных сеней раздалось отважное вякание и ему под ноги выкатился лохматый щенок. Доктор схватил его за шкирку, поднял, и на него доверчиво уставились темные глазки-бусинки. Доктора придирчиво вертя, рассматривал его со всех сторон, потом опустил на землю и повелительно, властно позвал:
– Берта, поди сюда!
При звуке этого голоса сталкерам вдруг захотелось пасть наземь и, виляя хвостами ползти на пузе к ногам Человека. Некоторые явно уже собирались это проделать, но Ирис быстро хватал за шиворот и поднимал на ноги:
– Стой животное, ты же человек!
Пока сталкеры обалдело вращали головами переваривая двусмысленность фразы, Берта, скуля и тонко визжа, выползла на брюхе из хаты и подползла к ногам Доктора боясь поднять на него безглазую свою морду. Следом за нею катились несколько щенков, попискивая и забавно подпрыгивая, это смягчило Доктора, он присел и погладил ее по загривку:
– И что же мне теперь с вами делать? Такой эксперимент запороли.
– Может еще не все потеряно, щенки отзываются на прикосновение и вполне обучаемы – Ирис бесшумно подошел к Доктору, тот поднял голову и посмотрел на него снизу вверх, потирая задумчиво подбородок:
– Что ж, возможно, при пребывании в поле Рода возможно стойкое клеточное морфирование…
Ирис молча смотрел на Доктора, тот, наконец, оторвался от щенков, которые действительно более походили на овчарок, нежели на слепышей, и понимающе кивнул:
– Иногда и милосердие хорошо, даже если им, чаще всего, руководит глупость.
– Доктор, но как же…
– В большинстве случаев мы видим не то что есть, а то, что хотим видеть, но об этом позже.
С этими словами он развернулся и направился обратно. Сталкеры не отрывая глаз смотрели как бородатая фигура в прорванном развевающееся плаще ступает прямо через аномалии, а следом за ним, скуля и попискивая семенят щенки. Доктор остановился перед огорошенным Кобальтом, считающим, что его ничто уже не сможет удивить, и произнес:
– Поступим следующим образом: я прощу Хвороста и позволю сталкерам проходить на базу лесников, но здесь останутся несколько собак и их проводники. Вы получите надежную охрану не только от прорыва и случайных тварей, которых я чую даже отсюда, но и пси-защиту от доминусов и диких слепышей. Взамен вы разрешаете нам здесь оставаться сколько угодно и иметь весомое слово при возникающих конфликтах. Но главное условие – военные не должны ничего знать о собаках и их способностях, которым я сам приведу убедительные доказательства в необходимости их присутствия.