Ретроспект: Эхо
Шрифт:
– Так что там с постулатом, не осведомишь?
– Бери ручку и записывай мелким почерком – фыркнула Полина.
Как только патруль постулата скрылся за поворотом, она бесшумно выскользнула с кустов и ползком спустилась с пригорка. Верес собрался было спросить, почему так, но та указала ему на гущу деревьев среди серых выгоревших камней, и через какое то время разведчик сумел рассмотреть вышку, на которой затаился снайпер. Полина бесшумно ползла вперед, осторожно раздвигая руками высохшую траву с ломкими стеблями. Июнь, начало лета, но здесь уже все давным-давно высохло, несмотря на обильные дожди. Мертвые, активные дожди. Простая вода с неба тут большая редкость, капюшон ведь не зря является неизменным атрибутом сталкерской экипировки, без него запросто можно потерять не только волосы, но и глаза. А кому, спрашивается, нужен сталкер без глаз? Разве собакам да тушам, а они быстро избавят от ненужных мучений, можете не сомневаться. Вот так вот, потому и терпели сталкеры вынужденное сужение обзора, иначе нельзя, иначе очень можно умереть, когда тебе на голову день за днем капает ядовитая едкая морось. Впрочем, ближе к окраинам Зоны дожди
По ленте не спеша шли люди: глухие, невидящие, безучастные ко всему кроме своей веры, в которой заключалась сама суть их существования, заменяя способность думать или сострадать. Постулат не знал жалости, жалость и человечность была у них отнята давным-давно, десять лет назад, вечность по времени Зоны. Кто-то, управляющий судьбами народов, неизвестный и могущественный решил, что нет более надежной охраны нежели вера, которая заменяет все человеческое оставляя только служение. Элитный спецназ, лучшие бойцы страны были тщательно отобраны среди множества и прошли через «постулат» - систему тотальной коррекции разработанной в далекой Экс-три, самой охраняемой цитадели военных лабораторий. После успеха противоракетного щита «сияние» военные бонзы пришли в ликование и, удостоверившись в несокрушимости своей обороны, начали создавать самое сокрушительное орудие превентивного нападения – веру. Веру глубокую, яростную, изменяющую личность человека до неузнаваемости, каждая мысль которой становилась незыблемым постулатом, основой и сутью жизни. «Постулат» даровал новый смысл, отбирая слабости, такие как алчность, страх, даруя взамен бесстрашие и беззаветное служение идеалу, который занимал все жизненное пространство выжженной души, из которой выдирали все, что ему не соответствовало. Эта идея эта не была пустым звуком, сухим казенным сводом догм общественного строя или мнения, она жила в человеке и человек находил доказательства, глубокие, весомые, неоспоримые доказательства ее исключительной правильности и верности. Творцы «постулата», величайшие гении и умы, вынужденные работать по изволению имеющих право решать, вскоре сами стали заложниками собственного детища, дабы тайна о его существовании оставалась неразглашенной. Отсекая саму возможность утечки информации, направляющие движение судеб и эпох, решили спрятать тайное на видном месте, намеренно пустив в прессу и средства массовой информации байки о психотропном оружии, о кодировании и зомбировании, вызвав, таким образом, волну скепсиса и неверия, обезопасив и успокоив людское стадо, которое надлежало держать в должном повиновении. Во время возникновения Зоны большинство персонала Экс-три погибло в изменившемся пространстве, а «постулат» перешел в аварийный режим, продублировав себя во множестве разрывающихся коммуникационных систем, включая режим обороны, отдав команду – «не допустить противника к центру Зоны». Именно сюда, на Экс-три направлялась танковая бригада генерала Кречета, которому отдали недвусмысленный приказ – «уничтожить всех выживших и захватить контроль над объектом».
Мог ли знать Кречет, разнося снарядами группы беженцев, выходивших на рокот колоны к спасительным окраинам новообразовавшейся Зоны, что они сами вскоре станут стражами в своей темнице. Что Зона, неумолимая и, казалось, неразумная сила, скоро поменяет их местами? Знал ли он, что пока звучит приказ «огонь» и в будущем хуторке сталкеров новичков взлетает на воздух очередной деревянный дом, куда в тщетной надежде спастись кинулись несколько фигур – в роковом Коридоре набирают силы проснувшиеся аномалии? Говорят, героев не судят, история не раз доказывает обратное, доказывает, что от героя до военного преступника всего один взмах пера. И тем, кто направил их в зону экологического бедствия с приказом о тотальной зачистке зараженной территории - ничего не стоит сделать этот взмах. После того как они с огнем пронеслись по окраинных районах Зоны, посылая снаряд в каждое подозрительное шевеление и вокруг них внезапно сомкнулось кольцо смертельных аномалий и начали взрываться машины, Кречет внезапно осознал что обратной дороги нет, что все окончится прямо здесь. Раздавшийся рядом надрывный вой пробудил его от оцепенения, и он скомандовал – «все из машин». Подавляя поднимающийся животный страх люди бежали по туманной полосе, а сзади раздался грохот словно от столкнувшихся исполинских айсбергов, сопровождающийся всполохами пронзительного пламени. Небо продолжало гореть, а они все шли и шли, преследуемые аномалиями и проглатываемые Зоной один за другим, волоча на себе истекающих кровью раненых и то немногое, что могли нести. Трибунал не будет разбираться, как именно погибли его люди, все спишут по статье преступная халатность, и к стенке. Но мы еще посмотрим, кто кого! Они ответят, непременно ответят, за все и за всех, за каждую смерть в этом аду. Сцепив зубы и проклиная все на свете, сопровождаемые воплями умирающих и рвущимися сзади танками они продвигались по ночному Могильнику вперед, пока обессиленные и измученные не рухнули на мощеные плиты Арсенала, в котором им суждено было оставаться, искупая долги совести.
– Романтическая история. Только с каждым твоим новым рассказом, о Шахрезада, эхо прошлого
– Вскоре будем на месте, вон в тех кустах вентиляционная решетка, а дальше по тоннелям. Марков? Марков горел идеей выйти победителем – Полина выглянула за угол – собрал людей, которые не могли и дальше томится неизвестностью, ушел в этом направлении стремясь пробиться с боем через центр Зоны и выйти с другой стороны. Людей с ним пошло немало, но это на танках прокатится боевым маршем раз плюнуть, но пешком против постулата не выстоять. Может они и фанатики, да только обрабатывали их так, что бы вера усиливала боевые качества, а не наоборот.
Верес перебежал по ее сигналу через дорогу, заранее осмотрев на наличие аномалий. Едва он растянулся на земле, как снайпер, которые, похоже, торчали здесь чуть ли не на каждом повороте, повернулся в их сторону. Верес скосил глаза на Полину, но та дышала ровно и спокойно смотрела в проблескивающее багровыми всполохами небо.
– Вовремя мы, еще немного и попали бы под прорыв.
– Здесь нельзя спешить, тут можно проскользнуть или захлебываясь кровью, или контролируя нервы.
Разведчик галантно отстранил девушку и взялся за ржавый воздуховод, потянул на себя и со скрипом сдвинул в сторону. Казалось, на скрежет приржавевшего люка сейчас сбежится весь постулат, но все было тихо и, подсветив фонариком темнеющий лаз, он нырнул вперед. Полина пружинисто приземлилась рядом, перекатилась через голову и наставила на зияющий вверху просвет неба винтовку. Упершись ногами в узкие стенки колодца разведчик вскарабкался наверх и, стараясь не шуметь, вернул крышку на прежнее место, затем спустился обратно.
– Лампочек не видно.
– Некому менять, шахта давно заброшена и ею никто не пользуется, разве что морлоки.
– Тут есть морлоки? Я как то не очень их люблю, аппетит у них отменный.
– А ты под ноги посматривай и к стенам не прикасайся - тут многое могло измениться.
Она пошла в непроглядную темень, осторожно обходя многочисленные мелкие лужи. Верес издал тихий победный вопль - бетон надежно экранировал напичканною аномальными полями полосу, мигнув огоньком готовности неожиданно проснулся голем, высветив очертания удаляющегося коридора, толстенные трубы, спросив у разведчика где они находятся и что изменилось за последнее время. Верес повеселел, пробираться практически на ощупь ему не очень то и нравилось и нагнав Полину он снова начал приставать с расспросами:
– Далеко до узла управления, или где там это «окно»?
– Пару километров, после пряток со снайперами это прогулка, но не расслабляйся и больше доверяй себе, а не голему.
– Это само собой – кивнул Верес – в общем, с постулатом понятно, но как ты попала в Севастополь?
– Прежняя Полина затряслась бы от страха при подобной мысли, может быть даже попробовала выбраться к Периметру и, вероятнее всего, погибла, но я уже была другой и думала по-другому. Потому попрощалась с Гордеичем и пошла обратно на Экс-два. Остался у меня один неоплаченный должок и смутная догадка – она замерла, прислушиваясь к шлепкам стекающих капель, сделала знак, и они свернули направо - предположение о том, кто причастен к происходящему. Хотела поговорить по душам, два дня выслеживала караулы постулата, пока не подобралась вплотную и только успела сграбастать этого сукина сына за горло, как ворвалась толпа вооруженного народа и начались гонки с препятствиями. Стрелять не стреляли, видимо хотели взять живой и обработать, как это у них принято. Зажали в тупике, а тут возьми да и откройся «окно» прямо передо мной. Долго думать не стала – прыгнула вперед, а там будь что будет, лучше сразу смерть, чем бегать тупоголовой. Очнулась уже там, на той стороне, и не сразу поняла, в какую преисподнюю провалилась.
Тут раздался пронзительный скрежет, и сзади них с грохотом обрушилась толстенная плита, отсекая путь назад. Они сорвали оружие, уставив его в темноту коридора, какое то время было тихо, потом послышался звук немазаных петель, и перед ними распахнулась дверь, из которой бил ослепительный свет. Верес прикрыл глаза рукой, успев рассмотреть фигуру что шагнула к ним и произнесла:
– Здравствуй, сестра, мы ждали тебя. Твой путь был долог, но ты вернулась к сиянию истины!
В тот же момент сознание угасло, и его поглотила тьма.
Сознание возвращалось медленно, действительность воспринималась словно сквозь толщу воды, временами перед ним возникали причудливые образы, сминаемые рябью налетающего ветра, но потом доносившиеся голоса стали внятнее и вскоре стали различаться отдельные фразы:
– …никто не смог бы исполнить лучше, нежели агент, который даже не подозревает о своей вербовке. Признаюсь, я был неприятно удивлен твоим поведением при первом визите на Экс-два. Откуда сколько злости? Не стоит видеть во мне сумасшедшего маньяка, квинтэссенцию мирового зла или монстра мечтающего поработить мир. Это ошибочно.
Почувствовав шлепки по щекам, Верес с трудом разлепил веки и увидел склонившегося над ним человека. Белесые глаза ощупывали его лицо, потом человек удовлетворенно кивнул и убрал из под носа ампулу с прозрачной жидкостью. Он был облачен в серый с ржавыми разводами экзоскелет, однако шлем был снят и разведчик едва сдержал изумление, узнав в нем сотрудника разведки ПРО, тщательно законспирированного и внедренного в постулат пять лет назад. Гранит растянул бледные губы в подобии улыбки, отступил в сторону и Верес увидел того, кто говорил с Полиной, а теперь смотрел на него. Серые, с зеленоватым отливом глаза внимательно смотрели из-под стекол в тонкой оправе, темные круги под глазами свидетельствовали, что в последнее время слишком много работал, прерываясь лишь на краткие перерывы на сон, руки были небрежно сложены на груди, где красовалась такая же эмблема атома с вязью символов как и на серебристом комбинезоне Полины, он сидел на краешке стола рассматривая разведчика: