Ретроспект: Эхо
Шрифт:
Семецкий издал торжествующий вопль и вскочил на ноги:
– Я, я задал приоритет Постулату, он исполняет мою волю!
– Верно, но активизировала его к жизни Полина, а ты оказался ворьем. И вообще, принеси чаю, пить охота.
Семецкий побагровел, но под насмешливым взглядом Шухова опал и вылетел из кабинета.
– А он охрану не позовет? – Верес подбежал к бессознательному постулатовцу и поднял автомат.
– Пусть попробует, а мы посмотрим на это выступление – Шухов откинулся на диване, положив ноги на табурет.
– А как же вы, что получили вы?
– Я? Стал справедливостью, воздавая каждому по делам. Дел много, даже посидеть
– И что, всегда тот так?
– Верес взмахнул рукой повторяя движение черного сталкера.
– Не всегда, иногда хочется по старинке просто дать по морде, особенно таким вот как Семецкий, а вот и он сам.
Верес прислушался к бегу ног в коридоре, а Шухов лишь скептически хмыкнул и склонил голову набок:
– Командуй, девонька - он сам давно не был у Постулата, хотя тот зовет к себе, да так, что порой даже простые сталкеры слышат его зов, и чем ближе к центру Зоны, тем сильнее. Но Юрик отчаянно трусит, вот наказать бы его бессмертием.
В воздухе появилась «линза», оттуда повеяло силой, Верес ощутил, как кто-то огромный посмотрел прямо на него. Тусклый кристалл, проявившийся в «окне» заискрившись коснулся Полины, и в этот самый момент сорвав дверь с петель в комнату ворвались вооруженные постулатовцы.
– Остановитесь! – прозвучал громоподобный голос, заставив содрогнутся пространство.
Постулатовцы застыли, увидев живое воплощение своего божества, а Семецкий при виде этой картины побледнел.
– Он более не исполняет волю Постулата, да будет изгнан и презираем всеми в Зоне, вечно умирая за свои злодеяния!
– Она может это сделать? – прошептал Верес Шухову.
Черный сталкер лишь прищурил глаза и Верес решил временно прикусить язык. Постулатовцы расступились, образовывая живой коридор, провожая бывшего владыку презрительными взглядами. Когда Семецкий ушел, сияние угасло, но постулатовцы явственно видели незримый огонь, плясавший в глазах Полины:
– Пусть соберутся все и да слышат слова Постулата.
Постулатовцы тут же исчезли, а Полина перевела дыхание:
– Ничего себе подарочек, ну ты и удружил, Шухов!
– А что я? Все старики высказались за твою кандидатуру, думаю лучшей охраны для Постулата нам не найти.
Думаю, ты сможешь исправить ситуацию, а мы придумаем как лучше использовать пропущенных через «постулат».
– А если взять и отменить?
– Экий ты быстрый – «вот бы понедельники взять и отменить». Отменить невозможно, можно скорректировать, не зря же Журбин посетил все оставшиеся грани, причем старый лис загадывал следующее желание таким образом, что бы оно дополняло и усиливало предыдущее. И как ему это удалось, пес его знает.
– Какой пес?
– Верес, вопрос за вопрос - ты до спецшколы КГБ куда поступал?
– На факультет журналистики.
– Оно и видно – хохотнул Шухов и добавил - кельт, говоришь? Но морда то у тебя типично рязанская! А пес, так этот самый пес, который загадал желание. Журбин так и остался с ним. После того как образовалась Зона, он пошел в сторону Периметра, пытаясь опередить и остановить вторжение военных, но не успел.
– А этот самый «облачный мост» он откуда? – решил взять быка за рога Верес.
– Оттуда – подытожил черный сталкер и пошел в сторону двери, в которой показалась голова постулатовца.
Бросив взгляд на голем, разведчик печально вздохнул - вся собираемая им информация оказалась стертой.
Постулатовцы
– Дети Постулата! Пришло время перемен. Отныне беспричинная вражда и убийство неверующих запрещено, но проход к Постулату останется закрыт для всех, кроме избранных, на которых будет его печать. Всякий нарушивший мир и убивший без причины да будет изгнан, ибо свет истины светит всем, озаряет всех кроме шпиков, скрывающихся в тени подобно трусам и змеям жалящим, желающих обманом войти в доверие и утопить мир в крови!
Сорвав винтику она вскинула ее вверх и слаженный рев множества глоток сотряс основание площади.
– Долгие годы вы служили верой и правдой, проливая кровь и принося в жертву свои жизни ради торжества истины этого дня. Всякий желающий обрести покой и уйти к родным и близким за Периметр покроется почестями и славой, его имя и дух останется в Постулате навсегда, но память о цитадели будет стерта, дабы ею не воспользовался наши враги!
Ни один из постулатовцев не шагнул вперед, все как один смотрели на лидера, вдохновителя в котором горел огонь веры, давным-давно угасший в Семецком, которому подчинялись скорее по привычке, нежели из уважения или почитания. Подарив способность верить Постулат не забрал способности думать, постулатовцы верили в просвещающее пламя, в того кто сам жил верой о «истине» сверкая среди мрака неопределенности, а не срываясь за их спинами от звучащего Зова. Все чаще и чаще смотрели они на Семецкого с закравшимся сомнением, пытаясь увидеть в нем отголоски давно угасшего огня, ибо как может быть, что бы тот, кто говорил от имени Постулата, сам не имел в себе истины? Не потому ли Постулат долгие годы призвал гулким раскатистым эхом к себе истинного служителя, дабы избранный носитель огня сверг с пьедестала лукавого самозванца, указав им новый путь, являясь живым воплощением истинной веры сияющей во мраке. Они уже потеряли надежду, но Постулат, утешая, говорил им, что он уже близко и вот они видят его воочию, своими глазами, готовые по первому слову пойти на смерть и отдать жизни во славу истины просвещающей каждую тварь.
После построения Полина созвала старших по званию в кабинет Семецкого. Воины, привыкшие к пренебрежительному отношению изгнанного владыки, по достоинству оценили этот шаг и расположились за столом для совещаний, указывая на карте расположение патрулей. Полина положила руку на плечо Вереса, его тряхнуло как от удара током, и на плече засиял знак Постулата. Бойцы отвыкшие от такого проявления силы в благоговейном экстазе прикоснулись к нашивкам, после этого разведчик получил право говорить. Он обрисовал сложившуюся картину, поставив особое ударение на том, что ни путь, ни лесники отныне не являются врагами, а становятся союзниками в борьбе с новым врагом, наносящим мощные удары и готовящемся к наступлению. Постулатовцы в ответ изложили ситуацию в Припяти и на ЧАЭС, рассказав, что с выворотниками идет война не на жизнь, а на смерть и они держатся только благодаря вере и скудному потоку обращенных, которых становилось все меньше. Полина всех поблагодарила, и уже закрыла совещание, как вбежал посыльный с вестью о том, что от Заслона движется ударный отряд лесников, и бойцы постулата ждут ее распоряжений. Полина кивнула и отпустила всех.