Ретроспект: Эхо

Моключенко Виктор Александрович

– Спасибо, Гранит. Я вижу, особого удивления твоему присутствию наш гость не высказал, хотя и пытался это скрыть. Поскольку вы все знакомы, то осталось представиться только мне – Семецкий Юрий Михайлович, глава Экс-три, бывший руководитель проекта «Истина», ныне глава Постулата.

Он сделал в сторону Вереса легкий поклон, и, заметив его замешательство от сковывавших наручников пояснил:

– Полина весьма импульсивна и на этот раз я хотел избежать ненужных неприятностей. Если обещаете вести себя как следует гостю, то их тут же снимут.

Верес кивнул, а Семецкий перехватил взгляд брошенный в сторону Полины, что отвернувшись к окну курила:

– Нет, ей наручники не нужны, ее скитания и неопределенности закончились, сейчас она на пути истины, а истина не способна нанести вред кому бы то ни было. Но я вижу, вы не понимаете.

Семецкий подошел к ложу на котором был пристегнут разведчик, фонариком проверил зрачки и отщелкнул толстенные фиксаторы сковывающие руки. Стоящий рядом адепт в пепельно-сером

комбинезоне дернулся, но он успокоил его движением руки. Верес потер затекшие запястья и соскочил на пол, рассматривая путаницу световодов идущих к изголовью в форме арки:

– И что, я уже кодирован?

– Вы чувствуете себя полным болваном? – Семецкий глумливо глянул из под стекол, перелистывая показания на дисплее.

– Отчасти. Запутался в паутине догадок - кто на кого работает и что будет в итоге.

– Это важный вопрос, очень важный не только для вас, но и для меня. Присаживайтесь – Семецкий кивнул в сторону дивана стоящего у стены напротив массивного стола – нас ждет трудный и длинный разговор, но судя из записей, вы любите длинные разговоры. Ваше появление, то есть появление Полины, было ожидаемым, и, зная, ее я потрудился установить в служебных тоннелях не только датчики обнаружения, но и камеры, заранее подготовившись к визиту гостей.

Верес опустился на диван, не отводя глаз с Полины, что неторопливо пуская струи дыма, рассматривала замерших снаружи постулатовцев в пепельно-ржавом камуфляже, надежно укрывающем их на фоне унылого пейзажа.

– Хочу еще раз принести извинения за то, что вас оглушили, мы не хотели сложностей со стрельбой – он кивнул и караул вышел, оставив лишь две безучастные фигуры застывшие у стены с заложенными за спину руками – во всем остальном мы не принесли никакого ущерба, ни психическому, ни физическому здоровью. Даже наоборот - слегка вас подлатали.

Разведчик прикоснулся к ране, однако не ощутил ноющего дискомфорта, который невозможно снять обезболивающими. Юрий Михайлович терпеливо ждал, пока он распахнув комбинезон ощупал бок на котором не осталось следов оставленных шкиляброй. Даже синюшная сентоплоть была тщательно удалена и под пальцами была ровная здоровая кожа.

– Итак, обо всем по порядку - Семецкий протянул руки вперед, переплел пальцы и, постукивая по столу, продолжил – не стоит винить Полину в предательстве или злостном умысле - она говорила чистую правду, вернее ту часть правды что знала. Если угодно, можете считать это официальным визитом управления пространственной обороны в обитель Постулата.

С этими словами Семецкий бросил на стол и подтолкнул к разведчику деактивированный голем. Верес одел браслет, ожидая, что голем будучи насильно снят не включится, однако тот подмигнул огоньком готовности и включил режим записи.

– Как вы уже поняли, Гранит передавал только ту информацию, которая не нанесла бы вреда, но и он не стал в связи с этим предателем родины, ведомства или злобным перебежчиком. Принято считать, что мы ограниченные и оболваненные неким мифическим артефактом злобные фанатики не способные к здравому рассуждению, убивающее всех подряд или же насильно обращающие в веру в некий постулат. К нам приходят добровольно, взвесив все за и против, выслушав доводы и приняв решение. Полина рассказала вам историю возникновения «Проекта», ту ее часть, о которой она знала и в которую была посвящена. Сами видите, что творится в Зоне. Только глупец будет продолжать наивно верить в то, что «Проект» работал исключительно над программой «сияния». Ваше ведомство, несомненно, собрало за эти годы некоторую информацию, кропотливо просеивая ее через сито аналитиков, сделав выводы, некоторые из которых были близки к истине, некоторые – нет. После запуска «сияния» была развернута вторая фаза «Проекта» – «истина», имеющая в своей основе не такие уж миролюбивые планы. Были развернуты программы по взращиванию «суперсолдат» – бесстрашных, живучих и …послушных. Основой генетического материала был человек, но из биореакторов выходили только жуткие монстры, словно отражение нашей скрытой агрессии и страсти к разрушению. Выбор у нас был невелик - или продолжать работать, закрыв глаза на попрание норм этики и морали, или же самим отправится в эти реакторы, но проекты «конвергенция-13» и «триумф-5» рано или поздно были бы закончены, с нами или без нас.

Семецкий снял очки, потер переносицу и посмотрел на Полину, которая измяв окурок в пепельнице села к Вересу:

– Волей случая мне попали в руки первые отчеты о пространственной аномалии «линза», которые вскоре начали появляться в окрестностях Экс-два. Это было самое первое проявление Зоны, первая ласточка, подтверждающая наши предположения о деструктивном влиянии излучателей поля на ткань пространства, которым никто не внял. Первоначально «линза» была абсолютно безвредным образованием, рябью в воздухе через которую без каких либо последствий или изменений проходили физические объекты или излучение. «Линза» была феноменом, на который не обращали внимания ввиду их чрезвычайной редкости. Как то я закончила замеры параметров одной из «линз» в полевых условиях, вернулась очень поздно и рухнула на узкую койку, даже не снимая тяжелого скафандра. Проснулась от ощущения, что ко мне ласкается маленький щенок, забавный такой, вислоухий, какой у меня был в детстве, и лижет шершавым

языком, оставляя на носу запах жареных семечек. Я разлепила глаза, начала стягивать неудобный скафандр и вдруг замерла – прямо передо мной в воздухе висела «линза», почти невидимая во тьме, потрескивающая по краям голубыми искорками. Я протянула руку, и прилив дружелюбного прикосновения повторился, но тут распахнулась дверь, включился свет, вернулась со смены моя напарница, вконец измотанная и измочаленная, «линза» тут же сжалась и стала невидимой, но я продолжала ощущать ее незримое присутствие. Светлана выскользнула из комбинезона, не сказав ни слова, отвернулась к стене и уснула словно убитая – мы работали по три смены и падали с ног, с нами не церемонились, требуя результов «сияния». Маленькая «линза» следовала за мной как привязанная, легко проходила сквозь любые объекты и только приборы управления почти завершенного противоракетного щита обнаруживали ее присутствие. Я все чаще стала выходить из комплекса, сославшись на исследование «линз», и стала с ней разговаривать как с живой душой, ведь на смене кроме пары-тройки скупых слов порой даже поговорить было не с кем. Рассказывала ей как маленькому щенку, как же будет хорошо жить, когда мы запустим «сияние» и оно окажется неспособным принести вред и стать оружием. О том что наступит мир и люди, наконец, заживут долго и счастливо, сохраняя долгую, почти бесконечную молодость, трудясь во благо разума, как это описано в книгах любимого мною Ефремова. Я честно делала свою работу, измеряла показания других найденных «линз», тайком от охранников с каменными лицами, следующими за мной как тень, пыталась с ними разговаривать. Но «линзы» молчали и не отзывались на мои прикосновения, потому после ряда безуспешных попыток их расшевелить пришла к выводу, что этот случай уникальный и только моя маленькая «линза» способна к эмпатическому контакту. В одном из отчетов я высказала косвенное, неподтвержденное предположение о том что «линзы» реагируют на психическое воздействие человека, и меня вскоре вызвал начальник отдела Экс-три, Семецкий. Он был возбужден, глаза лихорадочно поблескивали и, увидев меня на пороге, втянул внутрь и захлопнул дверь перед носом у охраны.

Семецкий кивнул и продолжил:

– Своим неосторожным упоминанием Полина разбудила страсть всевластия, жаждавшую иметь инструмент тотального подчинения, могущий успокаивать разгорающиеся конфликты в разваливающейся империи. Не знаю, кто надоумил их искать в этом смысл, но был отдан приказ – или мы сделаем излучатель, или всех в реакторы. И тогда я пошел на риск, огромный риск: отчитал Полину под первое число, устроив позже инсценировку несчастного случая с «линзами». Северова была помещена во внутренний лазарет «Проекта» с признаками амнезии. Как сотрудник она была очень ценна, потому врачи прилагали все усилия к ее излечению. Ввиду занимаемой мною должности я мог свободно перемещаться внутри Периметра, без какого либо контроля со стороны военных и вскоре нашел в окрестностях Экс-два «линзу» и, после длительных целенаправленных попыток, добился результата. Через несколько месяцев была готова концепция «истины» и проект лег на стол имущих власть. Я все верно рассчитал – сюда прибыла вся свора, руководившая страной за спинами старых, отживших век генсеков вызывающих лишь смех. Они пришли в экстаз, когда через созданный мною «постулат» прошло два отряда спецназовцев, уверовав, что они друг другу смертельные враги и была отдана команда на истребление. Не буду описывать эту бойню, кровавый кошмар, на который равнодушно взирали с высоты наблюдательного пункта лица исполненные презрения ко всему, кроме своих корыстных целей. Я выпустил на волю чудовище, джина берущего власть над своим господином, знал, что мы будем следующими и потому принял соответствующие меры. Правящая элита уехала из Зоны в полной уверенности, что мы стали деревяшками, их послушными безропотными рабами, но – Семецкий с силой треснул кулаком по столу – они сами оказались в дураках! Как только был отдан приказ о нашем кодировании, выросшая в Постулат «линза», сделала не только это - она изменил самих господ!

– Так кто теперь руководит страной, вы?

– Нет, ну что вы – невесело засмеялся Семецкий – я и группировкой то с трудом руковожу, все никак не привыкну. Страной должны руководить не кухарки и доярки, а те, кто этому учился и умеет это делать.

– Тогда кто это делает?

– Они и руководят, только теперь они сами верят в то, о чем рассказывают людям с высоких трибун - власть должна быть народная и служить народу, а не своим амбициям. И нет более ревностных поборников идеи мирного коммунизма, нежели сами правители, это стало их плотью и кровью, их воздухом и совестью – все для людей.

Потрясенный Верес изумленно уставился на Семецкого, а тот тяжело вздохнул:

– Как бы вы поступили на моем месте, Верес, что бы вы сделали, что бы ни дать развязаться новой войне, которая стала бы для человечества последней? Гуманно ли это, имел ли я на это право... до сих пор я сам не могу ответить на этот вопрос. Не думаете ли вы, что эти монстры с человеческими лицами и в самом деле стали иметь совесть, или может людям в один прекрасный момент просто захотелось жить иначе, по другому, веря и отвечая за то, что они делают? Если это преступление перед человечеством, тогда не медлите, стреляйте сейчас, потому что я не допущу, что бы кто бы то ни было добрался до Постулата и загадал по-другому!