Ретроспект: Пепел
Шрифт:
– Так куда, говоришь – икнул Брама, повернувшись к Корме – улетел Кречет? В Киев?
– Ага - отозвался тот от соседнего столика, салютуя Браме рюмкой – с самого утра, на вертушке. Говорят, будут с Марковым мир заключать.
Брама поперхнулся остатками пива и закашлялся, но Корма понял по-своему:
– И мне этот мир с лесниками вот где сидит. Достали по самое не могу, уроды хреновы.
– А ты не боишься что эти голуби – Брама вытерся тыльной стороной ладони и кивнул на сталкеров – стукнут про наши разговоры
– Да кой ляд, секретная – зло пыхнув сигаретой, но окинув сталкеров недобрым взглядом вскипел Корма – вертушка прямо на плацу села, а мы тут типа все тупые? А что, тоже в Киев прокатится захотелось, на майдане погулять?
– Может быть – согласился Брама приосанившись и так хрустнув пальцами, что Бармен от неожиданности едва не уронил очередную порцию подносимого пива – только, как же ты без «моста» пройдешь за Периметр…
– Да как два пальца – солдатикам дашь на лапку и они через этот самый мост, и переведут… «переведи мене через майдан» - неожиданно завел он и засмеялся удачной шутке.
– Так как же «мост»? – притихшим голосом спросил Брама
– Дался тебе этот самым мост – заплетающимся языком сообщил осоловевший путник – взорвали его вояки. Чем-то секретным взорвали. Был и нету. Дырень там теперь вот такая. Так что теперь за Периметр можно и без моста.
Брама встал, Самум кивнул нанятому проводнику, и они полезли из плена сивушного духа наружу. Путник могучей ручищей сгреб рюкзак, закинул на спину и широким шагом зашагал в сторону блокпоста. Бурлак едва поспевал, потому особисту пришлось осадить Браму и пустить проводника метров на двадцать вперед:
– Брама, остынь, сбавь обороты - зашептал он, когда блокпост оказался позади.
– Как остынь – моста же нет! – диким взглядом сверкнул путник.
– Его тут никогда и не было – отрезал особист и махнул рукой мающемуся Бурлаку, иди вперед, мы, мол, догоним.
– Чего? – распахнул глаза Брама и бредущий к Бару пьяненький сталкер мигом шмыгнул в сторону.
– Тут никогда не было моста, Брама. Мы не дома.
– Ты что несешь, Самум, а где мы, на Агарти, что ли? – он обвел рукой, указывая на раскинувшийся вид.
– Не знаю, но у нас Марков мертв, мертвее некуда, я сам видел его труп. Мертвые не могут летать на переговоры. Ты ничего странного не замечаешь?
– Замечаю – все словно с ума сошли. Не база, а притон какой то.
– Уже лучше – кивнул особист, молниеносно снимая автомат и стреляя чуть сбоку проводника в кусты.
Бурлак от неожиданности присел, а из кустов прямо перед ним вывалился волколак. Налетевший Самум отвесил неудачливому проводнику пинок под зад, вытянул из кармана зеленую бумажку и замахал ею перед носом у Брамы.
– Ты знаешь, что это такое?
– Деньги.
– Екарный бабай, а то я не знал! – хлопнул по лбу с деланной злостью особист – только с каких это пор у нас в обиходе американские доллары?
Брама осторожно взял протянутую бумажку, уставился на незнакомый профиль, потом протянул ее оцепеневшему Бурлаку, развернул его в сторону Бара и придал ногой ускорение. Бурлака дважды просить его не пришлось, он прытко засеменил по пустырю в сторону только что покинутого южного блокпоста, радуясь неожиданной удаче.
– Так, рассказывай. Только поубедительней, а то вдруг Бармен просто скрытый валютчик?
– Да не вопрос – вспылил Самум – посмотри назад, нет ничего странного?
Путник остановился, кончиком ноги брезгливо отбросил с дороги сраженного меж глаз волколака и повернулся в сторону Бара. С минуту изучал, скептически фыркал, а потом вдруг нахмурился:
– Стой, а где противотанковые ежи? Нет ни одного, а они тяжеленые зараза, и так просто их не приберешь.
– Верно – кивнул особист – а еще что?
– Я тебе Чингачгук что ли, искать триста отличий? Погоди, на вышках нет стекол и пулеметов, и вообще гнилое все.
– Особенно люди - Бармен хотел всучить мне пару фальшивых купюр, пришлось обидеться.
– Вас что, в КГБ учили отличать фальшивые доллары? – Брама поднял бровь, но его скептицизм таял прямо на глазах.
– Не поверишь, сколько там чудесных умений для молодого пытливого ума. Но даже нам не рассказывали, как можно одним махом убрать противотанковые ежи, не оставив никаких следов, заставить Арсенал так состарится и подписывать постановления от имени президента независимой Украины.
– Чего? – Брама округлил глаза, механически обойдя непонятно для чего утыканную вешками «проплешину».
– Постарайся не реветь при каждом новом известии как медведь на случке, а то нас быстро заметут. Думаешь, чего я открыл в штабе рот на дневального? Хотел посмотреть его реакцию, а он ничуть не смутился, только глазами хлопал от неожиданности. Значит такие вещи, как бандеровская символика над приказами, датируемые две тысячи одиннадцатым годом вещи общепринятые и естественные.
Брама опять собрался опять зареветь, но под взглядом особиста неуверенно предположил:
– А может это все розыгрыш?
– Ну да, Кречету нечего было делать, как устроить генеральный субботник, убирать ежи, сгоревшие БТРы, бить стекла и поить в стельку разный сброд, у которых в Баре даже оружие не отбирали! Про Бармена-валютчика и ожидающего в подсобке Мистраля я вообще молчу.
– Чего? – опять заревел Брама.
– Не быть тебе, Брамской, разведчиком, выдержка слабовата - отрезал особист - в подсобке я видел Мистраля, он зашел передо мной, но не узнал, подозрительно косился и о чем-то шептался с нашим валютчиком. Слишком сложно для розыгрыша, если учесть что Мистраль на Агарти. Да и Бурлак, знающий меня не первый год, тоже не узнал.