Ретроспект: Пепел
Шрифт:
Стержнев закивал:
– Мне нужно готовиться к вечернему докладу, рассказать городу обо всем что узнали. Мы ждали армию, но развитое сознание, оказывается, куда сильнее. За столь короткое время сообща мы сумели развязать клубок тайн и приоткрыть дверь в неизвестное. Теперь осталось самое малое – пройти над бездной…
Ночное небо переливалось едва заметной светящейся вуалью. Интенсивность поля была сбавлена. Доктор что-то долго и безуспешно втолковывал техникам, но в итоге махнул рукой и перенастроил генераторы сам. Удушающая «петля» неожиданно отскочила от стен города и теперь едва ощущалась. И когда закончился триумфальный
– Не угостишь контрабандой старого друга?
Звездочет молча протянул Вишневскому пачку сигарет, тот блаженно вдохнул табачный аромат и прижмурился:
– Вот теперь верю.
– Во что?
– В то, что страна изменилась. Все-таки научились делать что-то и для людей, в том числе и толковые сигареты.
Звездочет ухмыльнулся:
– Вообще-то нет, эти производятся в Зоне, путники делают. Так и называются «Путние». Но снаружи тоже неплохие.
– Надо будет попробовать – прогудел Вишневский, пряча пачку в нагрудный карман – ты не против?
– Да нет, бери. Для таких вот случаев и ношу. Сутки назад точно так же курил с Кречетом, лидером путников, а теперь вот с тобой. Скоро это войдет в привычку. Ты знаешь, а Стержнев ничего, с виду сноб, а какую речь дал в массы! Даже шокирующее известие о разнице в десять лет сумел преподать как невиданное достижение.
– На первый взгляд может показаться, что у нас военная диктатура, опирающаяся на научную мысль. Но главное это выживание, а для этого необходима дисциплина и порядок. Узнав о «невиданных достижениях Земли» и «руке помощи протянутой сквозь время» люди воспрянули духом. И это не преувеличение: одно то, что ты смог сюда пробиться через все круги ада, стоит многого. Да взять хоть Журбина: это же какую голову иметь надо, чтобы перенастроить генераторы на максимальный КПД за счет уменьшения энергопотребления! Кстати, о голове - он сейчас смотрит Мистраля вместе с кеноидами, целый консилиум организовали. Мистралем его назвали уже тут, подобрав, как и прочих, без памяти. Настоящего его имени, кто он и откуда, не знает никто.
– Хватит петь мне рулады, старина. Лучше скажи, что будем делать дальше.
– Поскольку Доктор решил вопрос с «петлей», возьмемся за поиск реликтов. Определить возраст руин невозможно. В одном и том же месте анализ показывает то миллионы, то тысячи, то десятки лет. Со временем тут полный бардак, его невозможно определить даже по звездам. Созвездия вроде и наши, а вроде и нет. Начнем со Збигнева, он археолог, сейчас гостит у Мак-Грегора на «Рузвельте», может, что и подскажет. Заодно посмотришь на Севастополь.
– 06 -
– Брама, о тебе говорили то же самое – хохотнул Корма – знатно же тебя звездануло, все мозги набекрень.
– Можно подумать, тебе меньше досталось. Едва ноги унесли, не помнишь разве?
– Такое не забывается – Корма засунул пальцы за ремень – пойдем, примем по пять капель для успокоения, а то опять буйствуешь. Хотя оно и правильно, у самого иной раз руки чешутся - налезло всякой шушеры, шагу ступить нельзя. Будь моя воля, всех бы взашей выгнал.
Брама поднялся и направился вслед за Кормой. При виде его внушительной фигуры бойцы как-то странно бледнели, Самум еще раз окинул взглядом стенд с приказами, погрозил пальцем дневальному и вышел. Попадающиеся облезлые, ободранные, словно мартовские коты, сталкеры живо рассасывались по углам, стараясь не попадаться на глаза. Трофима на привычном месте, в предбаннике, не было, не иначе как куда-то запропал, потому Брама поправил ремень грозы и шагнув внутрь закашлялся от резкого
– И какая же сволочь шмалит «Прилуки»? Или вы выйдите сами, или я вас вынесу!
Несколько сталкеров торопливо затолкли бычки в банках из-под консервов и, протиснувшись боком, шмыгнули наружу. Бар был в курсе - Брама опять не в духе. Бармен поднял скучающий мутный взгляд и прогундосил:
– Ну вот, опять то же самое - будут быть морды, и ломать столы.
– И челюсти тоже - пообещал Брама облокотившись на скрипнувшую стойку и уставившись на скопище бутылок за Барменом – и как ты умудряешься доставать столько товара? Плесни-ка «лозы», а то и правда, нервы шалят.
– Какой «лозы»? Виноградной что ли? Кончилась. Водки могу.
Брама печально вздохнул, и Бармену сразу стало неуютно – за этим часто следовало мордобитие с выносом тел. Но путник приоткрыл рот, словно уставившись на какую-то диковину и Бармен рискнул скосить глаза. Путник рассматривал плакат с изображением пышногрудой рыжей девицы в неглиже так, будто видел его впервые.
– Так что давать?
– Пива – отрезал Брама, еще раз вздохнул, шлепнулся за столик в углу и облокотился, поддерживая буйну голову. Самум пристроился рядом, также заказав пива. Глухо звенели ложки, дым торопливо убегал во включенную вытяжку, сбившиеся стайками сталкеры о чем-то шептались, а особист не спускал глаз с входа, будто кого-то ожидая. Бармен принес пиво в высоких запотевших стаканах, что само по себе было довольно необычно, но объяснимо - за время похода на Экс-один военные вполне могли пригнать несколько машин с провизией. Но такие, более чем нескромные плакаты – сплошная аморальщина и разложение нравственного облика. Бармен переминался с ноги на ногу и Брама, смакуя холодную пенную жидкость, поднял удивленные глаза, чего мол тебе старче? Самум помедлил и положил на стол блеснувшую «искру». Глаза Бармена расширились, блеснули нездоровым блеском, и он обронил севшим голосом:
– Пять, нет, восемь тысяч. Пиво за счет заведения.
Самум кивнул, не отводя от Бармена взгляда, за спиной которого успела собраться толпа ротозеев. Сталкеры таращились на «искру» делая круглые глаза и шепотом переругивались. Бармен засунул поднос под мышку, схватил тлеющий пульсирующий огонек дрожащими руками и засеменил в недра подсобки, где его терпеливо ждал сталкер, вошедший туда чуть раньше. Особист поднялся, многозначительно окинул сталкеров взглядом, и они живо расселись на места. Вскоре он вернулся, неся увесистый рюкзак, в котором что-то звякало, и поставил на стул рядом с Брамой. Тот уже успел осушить и его бокал, подумав, что грешно брезговать после боевого товарища, и взгляд был уже веселее. Особист не обратив на исчезновения пива внимания, хмурился, оглядываясь на подсобку, а потом, не поворачиваясь, произнес:
– Требуется проводник на Периметр. Желательно не из болтливых, умеющий держать язык за зубами.
Сталкеры переглянулись так, будто он искал проводника до самой Припяти, но один все же подсел к ним:
– Странные вы, мужики, тут же каждая собака дорогу на Периметр знает. Но, дело ваше, за сотку доведу.
– Лады – согласился Самум – патроны за твой счет.
Сталкер торопливо кивнул. Сто баксов за прогулку на Периметр это же песня. А патроны, да во что там стрелять? Одни шелудивые псы и остались, артов до самых болот днем с огнем не сыщешь, а этот худой разбрасывается ими как булыжниками. Но на простачка не тянул – взгляд цепкий и пронзительный, как у змеи. Что-что, а в людях Бурлак научился разбираться, потому и вызвался не колеблясь. Не иначе, тащит наружу что-то ценное, но сталкеры будут молчать и на Могильник бандитам никто не стукнет и не сольет - не за просто так же он нанял Браму? А Браме, скажем прямо, перебегать дорогу и стрелять в спину не рекомендуется даже с СВД, с удобного и отдаленного бугорка.