Ретроспектива
Шрифт:
По пустынным, узким мощённым улочками, он пробирается к роще, что аккурат подпирает… подпирала крепостную стену… Прячась в тенях, что отбрасывает низкая, покатая луна…
____________
Тот самый вельможа, с которым Тосэя наша забавлялась.
Кафтан сменил на крестьянский. Неужто думал, что не признает никто?
“А что там голубки наши?” — кликнула Тулупчика, что сидит тут же, на скамейке, двумя лапками держит очередную креветку, что собирался проглотить.
“А всё. Окончилась лубовь. Замуж он её позвал”, — крысиная пасть зачмякала кушаньем.
“И?”
“И
“От ворот поворот, значит…”
Крыс не ответил, заглотил очередного гада. Молчание — знак согласия.
Я с этого… да и с другого Ондолийца за всё спрошу! Был бы кто свой — наказала бы не меньше. Хоть и представить не могу, кто бы из итвозцев на такое мог решиться. Любой горожанин знает — виновного всегда отыщут, редко какое злое деяние у нас без наказания обходится.
Написала казначею. А когда тот прислал мне требуемое, сверху прилетела причка от Вереха: Тосэя просит с княгинюшкой свидеться. Дело у ней личное, деликатное.
Вооружилась талмудом от казначея, лишь взгляд в него теперь пёк меня изнутри, аж дышать, собака, не даёт. Одно дело смириться с потерями. Никто в Итвозе не сумел бы мне возместить убытки от спаленной рощи, но вот этот заморский шутник — явно не последний человек у себя на родине. Последние в сваты с королями не ездят. А по сему: своё я стребовать намерена. Да ещё и сверху… ну это хорошо бы. Попытаться можно.
А пока же Тосэя ждала меня у двери княжеского кабинета, куда я вышла аккурат с тайной тропы.
— Пошли, — чернобровка двинулась за мной.
Как же хороша! Любо-дорого посмотреть! Жалко, что девка замуж не хочет за ондолийца, а то бы можно было такой калым за неё стребовать… ну да ладно. Да и не дочь она мне…
А богатства бы здесь остались, как ни крути…
Не мои то деньги, негоже и горевать по ним!
— Рассказывай.
— За защитой я пришла, княгинюшка. К тебе, больше не к кому, ты одна меня и понять сможешь, и защитить. Страшно мне, — слушаю, вот и слышу, а всё одно: любуюсь. Как коса чёрная на солнце блестит, щёчки гладкие раскраснелись, губы, что малина… Ох, хороша Тосэя! Да она не вельможи, такая и короля достойна!
Чумную, дурную мысль прогнала подальше. У короля тут только одна зазноба, а Тосэю ему лучше бы и вовсе не видать!
— Всё, как на духу рассказывай, тогда и мне ловчее тебе помочь будет.
— Есть среди гостей ваших, купцов иностранных, один. Ладный, видный. Мы гуляли с ним несколько раз. Поозорничали, — карие глаза блестнули, дабы я не сомневалась, как озорничали, — я-то думала: веселимся просто, он заезжий ведь. А он замуж меня позвал…
— А ты, стало быть не хочешь?
— Что же я совсем полоумная?
Вот сейчас немного не поняла.
— Поясни.
— К нам по весне заезжали купцы из Вотэрда, так они и говаривали, что в Ондолии той нравы, почище, чем в темнице. Что торгуют они своими сёстрами, да дочерьми, замуж за того отдают, кто калым больший поставит. А у девиц и вовсе
— Неужто всё так? А не мог приврать тот купец?
— Мог, — неожиданно я выдохнула.
— Да только и до него, все батюшкины гости одно и то же говорят. Только ондолиец пел соловьём: как у них хорошо да сладко, как жена герцога… — мысленно присвистнула, представляя навскидку, какой выкуп можно было бы запросить, — жила бы там, как сыр в масле. Только мне такого не надобно. Пойди что не так? Тут из дома кузнеца мне четверть колокола до батюшкиного дома бечь, а там? До свадьбы они все сладкие да пригожие.
— Поняла, поняла. От меня-то что надобно?
— Не принял он отказа. Сказал, что таким как он не отказывают. Что честь мне большую сделал, а я опозорила его… Только где ж я позорила, когда никто и не слахал нас? Чую я, что не отступится он, что-то может выдать, каверзу какую.
— Я отправлю за тобой магический пригляд… но можешь пожить тут пока, во дворце, рядом. Но гости здесь же, хоть и в другом крыле, столкнуться можете.
— Спасибо, княгинюшка! Спасибо, родненькая! — Тосэя бросилась на колени, схватила мою руку, что вмиг похолодела от эдакой выходки, — я знала, что ты не откажешь! А батька: “не ходи, дурында, глупостями своими владетельницу отвлекать! У неё итак бед полно!”. А я знала, знала, что ты вступишься! Что не откажешь!
— Встань немедля! Чтобы не было такого больше. Мне этого-такого не надобно! Иди. Не бойся, но и на рожон не лезь!
глава 10
Отправила фамильяра прознать, не якшается ли где снова ондолиец, а когда тот обернулся, любовно пригладила все подсчёты, лист к листу…
Значится, они там любят властвовать сами и распоряжаться, ну что же… покажу ему и покорность и подчинение, глядишь, удастся деньгу свою вернуть!
Преисполненая самым лучшим расположением распахнула дверь и… чуть не влетела в епископа.
— Ваше святейшество! — отпрыгнула от массивной фигуры, в которую чуть было не врезалась.
— Княгиня, — святой отец, раскинувший руки от неожиданности, сводить их не торопится.
Будто я передумаю, я всё же упаду на бедного служителя церкви.
— Вы ко мне?
— Дда, конечно. Вы позволите? — кивнул он на порог.
— Пожалуйте.
— Куда-то собирались?
— Это терпит, — а как иначе? Я ж теперь, вроде как твоя должница, — чем могу быть полезна?