Ревик
Шрифт:
И то, что Галейт отрезал его от большинства событий на данном фронте, но при этом наделил такими обязанностями, было чрезвычайно странным.
Это казалось почти нелепым.
Ревик старался не воспринимать это на свой счёт.
Он знал, что в мире видящих у него известное имя и репутация.
Отчасти это началось ещё до его вступления в Организацию.
Как и многие видящие, которые просто пытались выжить, во время последней крупной человеческой войны он был обвинён в сговоре с нацистами. Ревик считал это нелепым, конечно же. Даже если не учитывать тот факт, что ему едва
Ревик не собирался брать на себя ответственность за кошмары той войны.
Ему предстояло искупить немало грехов, но такого среди них не числилось.
В любом случае, эти нелепые дрязги между видящими были главной причиной, почему люди продолжали править большей частью света (и большинством видящих), хотя являлись низшей расой. Эти коленопреклонённые лицемеры ни черта не делали, чтобы освободить своих людей из рабства, но не стеснялись грозить пальчиком и цокать языками на тех видящих, которые выживали любыми способами.
Хоть заслуженно, хоть нет… Ревик обзавёлся определённой репутацией в мире видящих.
После последней мировой войны эта репутация разрослась.
Ревик знал, что его братья и сестры говорят о нём не очень лестные, не очень дружелюбные и не очень добрые вещи. Положение Ревика в Организации защищало его лучше, чем большинство видящих, но всегда находились амбициозные новички, желающие сделать себе громкое имя.
Ревик не собирался становиться пунктом в чьём-то списке заслуг.
Знание того, что Организация отомстит и уничтожит всю семью, круг друзей, знакомых и коллег любого, кто посмеет хоть поставить ему фингал, служило холодным утешением в том случае, если конфликт приведёт к его гибели.
Галейт практически прямым текстом сказал это, когда они разговаривали в последний раз.
Ревик знал, что предупреждения его босса — это не просто слова.
Он знал, что Галейт искренне беспокоится за его благополучие.
Ревик также знал, как легко можно оборвать жизнь.
Он сам делал это столько раз, что и не сосчитать.
Нужно было лишь расслабиться в неподходящий момент, слишком напиться или обдолбаться в неподходящей компании, свернуть не туда, заснуть не в тот момент или не в той постели. Требовалась лишь серия маленьких инцидентов или просчётов… отвлечение, стояк, чих, недопонимание… или просто везучая пуля.
Он даже сейчас чувствовал на себе взгляды.
Когда он сказал Териану, что чувствует, будто за ним следят, другой видящий сказал, что у него определённо паранойя.
Ну, сначала Терри рассмеялся.
А потом сказал, что у него паранойя.
А потом сказал, что он нюхает слишком много кокаина.
Териан посоветовал ему на несколько дней переключиться на травку… а ещё лучше на героин.
Когда через несколько минут пришла Рейвен, и Териан пересказал их разговор, женщина-видящая лишь закатила глаза. Отбросив тревоги Ревика, она снова разразилась тирадой о том, насколько они оба бесполезны под героином.
Свою тираду она закончила тем, что Ревик в особенности до чёртиков раздражал её под этим наркотиком. Она обвинила его в том, что после двух дорожек этого вещества он становится «депрессивным», «подавленным» и «еще более засранцем».
В целом разговор получился не очень познавательным в плане того, с чего всё началось и что хотел узнать Ревик.
Он надеялся, что Териан прав.
Он надеялся, что на нём просто сказываются наркотики и недосып.
Что касается увеличившейся численности видящих в Сайгоне, эта часть определённо была правдой. Они с Галейтом тоже обсуждали это, и босс Ревика, похоже, считал, что это в основном коленопреклонённые. Теперь, когда американцы уменьшали своё присутствие и помощь в Юго-Восточной Азии, они пытались воспользоваться этой возможностью, чтобы подтолкнуть обе стороны к перемирию.
Это определенно в духе коленопреклонённых.
Они такие лицемеры, бл*дь.
Совет Семёрки так рьяно проповедовал «невмешательство», но определённо вмешивался, когда им это было удобно.
Организация могла вести такие же игры, но они хотя бы были честны в этом отношении.
— Ты Дигойз?
Ревик резко развернулся на стуле, встревожившись, что кто-то подобрался к нему так близко.
В процессе его ладонь легла на пистолет.
Оценив стоявшего там мужчину, он нахмурился хотя бы потому, что человек подошёл к нему сзади, а не сбоку. Может, он просто тупой, но возможно, это делалось, чтобы выбить его из колеи.
Один взгляд на его свет сообщил Ревику, что это глупость, а не демонстрация позиции.
Во всяком случае, невежество.
Светловолосый мужчина держал мутный стакан с дерьмовым пивом, и в его голосе слышался лёгкий русский акцент.
Просканировав его во второй раз, Ревик запоздало кивнул в ответ на вопрос мужчины, отключился от разума человека и отпустил рукоятку пистолета.
— Это я, — ответил он, слыша немецкий акцент в своих словах.
Акцент сделался сильнее обычного, возможно, потому что этот придурок умудрился застать его врасплох.
Он смотрел, как потный мужик плюхнулся на соседний стул, вытер лоб платком и засунул платок обратно в карман.
— Это ты ищешь людей, продающих светящиеся глаза? — спросил человек, глянув на него.
Ревик помрачнел, окинув взглядом барную стойку.
— Не используй здесь этот бл*дский язык, — холодно предостерёг он. — Большинство из них говорят по-английски.
Мужчина слегка вздрогнул, и его лицо выражало удивление.
Он посмотрел в обе стороны вдоль бара, словно впервые заметив, что они здесь не одни.
Ревик подметил покрасневшее лицо мужчины, паутинки вен на носу, пятна пота в подмышках и на верхней части груди под светлым костюмом. Он не страдал от ожирения, но и не выглядел особо здоровым.
Ревик невольно подумал, что дело не только в жаре.
— Твой парень надёжен? — спросил Ревик, переключившись на русский.
Мужчина снова вздрогнул, затем улыбнулся. Он ответил на том же языке.
— Он хорош, — заверил он Ревика. — Он утверждает, что получил наводку на большую партию. В три раза больше того, что ты получил в той зассанной деревне.