Ревизор: возвращение в СССР 23

Винтеркей Серж

— Что с ним?

— На ржавый гвоздь в сарае напоролся, хромает сильно. Дурень еще тот, я ему сразу велел идти к врачам, а он еще и затянул на пару дней, примочками водочными лечил. Грязь попала и воспалилась. Ногу резали три дня назад, теперь на антибиотиках.

— Это ерунда. За неделю заживёт. Значит, через неделю я должен узнать, что Шанцев лежит в больнице и неизвестно, когда оттуда выйдет.

— Всё?

— Пока, всё, — многозначительно посмотрел на уголовника Ваганович, тот криво ухмыльнулся, развернулся и молча пошёл прочь.

От Вагановича

не укрылся полный недовольства взгляд Заурова. Вот, Филимонов, урод, заварил кашу, а мне расхлёбывай, — с раздражением думал он, идя по тёмным улицам и, как всегда, просчитывая разные варианты последствий своего заказа. — А если Зауров меня решит сдать? Ментам расколоться для него вообще не вариант, он их люто ненавидит. А тому же Шанцеву? Это вероятней, но, в любом случае, риска никакого. В случае каких разбирательств, когда слово уголовника против моего, понятно, кому поверят. А его за оговор такого человека засадят надолго, и он это знает. Да и не дурак Зауров болтать, знает, что надо будет, я и в тюрьме его достану.

* * *

В ресторане нас встречала Лёхина тётка и показывала вместо администратора направление в отдельный зал, не давая тому и рта открыть. Вид, с которым она суетилась, прямо, кричал: вот мы какие! Только усмехнулся про себя, ладно, пусть самозваная боярыня столбовая потешит своё самолюбие.

Пока раздевались в гардеробе, мыли руки и прошли в зал, уже подъехали и молодожёны. Свадьбу они, конечно, замутили серьёзную. Только студентов было человек тридцать, а ещё родня и друзья.

Я с опаской посматривал на Лехину сестру Наташку, все опасался, что она Брагину скандал закатит, что бросил ее. Но вскоре рядом с ней появился молодой человек, который ее все пытался приобнять, а она скидывала его руку с таким довольным видом, что было понятно, что отношения у них складываются вполне себе хорошо. Выдохнул с облегчением.

Не поскупились на профессионального тамаду и первые полтора часа пролетели незаметно. Гости дарили подарки, говорили напутственные речи. Тамада обыгрывал подаренные вещи, вспоминал анекдоты в тему, смеялись все от души.

Больше всего меня удивил подарок Лёхиного дяди из Сибири. Он подарил бивень мамонта. Не целый, конечно, кончик сантиметров сорок, но так интересно всем было, что его даже по рукам пустили, чтобы все гости могли посмотреть. Я тоже в руках такой раньше не держал. Тяжелый!

— Жарко так было этим летом, что аж берега реки подтаяли, где вечная мерзлота обычно. Там я его и нашел! — рассказывал каждому любопытствующему гордый вниманием к своему экзотическому подарку сибиряк.

Когда тамада объявил первый перерыв, с предложением размяться в большом зале, там, как раз, началось выступление какого-то ансамбля, ко мне подошёл Лёха.

— Ты представляешь, они припёрлись! — воскликнул он.

— Кто? — не сообразил сразу я.

— Да эти, что квартиру обещали! И муж, и жена его! Опа! Она сюда идёт…

Он повернулся лицом ко мне и спиной к приближающейся к нам полноватой женщине возраста Лёхиных родителей.

—

Лёша, дорогой, не держи на нас зла, — подошла она и ему пришлось к ней повернуться. — Мы же как лучше хотели. Не знаю, почему твоя мама тебе сразу не сказала, что мы квартиру другим людям сдали, забыла, наверное. Она так переживала, что вы на съёмную квартиру собрались уходить. Это же такие деньги, а вы ещё студенты оба. Ей так неудобно, что они с отцом твоим вдвоём в двух комнатах останутся, а вы по чужим углам мыкаться на последние деньги будете. Ты поймёшь нас, когда у самого взрослые дети будут.

Лёха ошеломлённо молчал, глядя на неё. А она обняла его по-матерински, поздравила ещё раз и отошла от нас.

— Эй, ты чего? — подёргал я его за рукав пиджака.

— Я и не думал, что мама так переживает, — удивлённо посмотрел он на меня.

— А она и не переживает, — уверенно ответил я. — Это для этой тётки выдумка, чтобы она тебе в квартире отказала.

— Думаешь?

— Сто процентов, Лёх. Не ведись! Это развод обычный!

— Почему?

— Лёх, да потому! Когда люди на самом деле так думают, они не чужим людям об этом рассказывают, а своим близким, мать должна была с тобой об этом поговорить, а не трепать тебе нервы закулисными интригами. И сказать тебе она не забыла, а специально промолчала. Ты же не думаешь, что за целый месяц она могла об этом ни разу не вспомнить?

— Наверное, ты прав…

— Не наверное, а точно! Ищи квартиру, не вздумай с родителями жить, только нервы Светке испортишь.

* * *

Святославль. Дом Зауровых.

— В общем, так, Платох, — вернулся домой Мирон, — Ваганович предъявил за тот гараж, полтора года назад, помнишь?

— Ну, — сел в кровати Платон. — И что ему надо?

— Шанцева наказать хочет.

— Вот им неймётся… Но, Шанцев же тоже большая шишка… Шухеру будет!

— Не говори… Но он угрожал, что гаражное дело может заново возбудить, если откажемся. И есть надежда, что менты по его указке особо стараться не будут. Что делать будем?

— По башке Шанцеву настучим? — предложил младший брат.

— Ну, это понятно, — вздохнул Мирон. — Где? Как?

— Возле дома долго не постоишь, там эти собаки его шум поднимут.

— С работы на работу его водила на «Волге» возит, — добавил старший.

— Водилу надо из дела исключать. Два на два уже возможны варианты, когда вовсе не мы их, а они нас…

— Другого дадут.

— А если прямо перед концом рабочего дня? Ему идти минут двадцать пять — тридцать, времени у нас будет полно. Выберем момент… А если он решит мимо базы срезать через пустырь, то вообще лафа.

— Ну, вообще, ему через пустырь вдвое ближе… А ты голова! — похвалил младшего брата Мирон.

* * *

Новобрачный много пил, и пришлось бежать вниз, в туалет. Возвращаясь обратно, он услышал знакомый голос на лестнице этажом выше, и замер. Это же мама его говорит! А отвечает ей кто? Тетя Зина, ее лучшая подруга!