Ревизор: возвращение в СССР 4
Шрифт:
— Свадьбы не будет. Вероника расстроилась, что я такой честный.
ХА! Во, даёт девка! Так его!
— И ты туда же?! — обиженно воскликнул Иван.
Только тут я осознал, что ржу. Тихо, истерично, трясясь мелкой дрожью ржу.
Обида ушла.
— Ну, не расстраивайся так, — просмеявшись, сказал я. — Ещё оттает до пятого июня. Ты скажи ей, что карьеру на этом деле сделаешь.
— Что мне теперь эта карьера?! — в сердцах воскликнул Иван.
— Это не тебе, а ей, — спокойно сказал я. — Она должна увидеть в этом твоём поступке смысл. Ты инвестировал заначку Цушко в
— Да?
— Да. Ну, постарайся ее в этом убедить. Что ты не дуралей, что мимо рук упустил сумму, на которую мог обеспечить свою семью на десятилетия вперед, а осознанно сделал это, чтобы генералом МВД стать однажды. Кстати, надеюсь, у тебя хватило соображения не сдавать всё? — сказал я вкрадчиво, при этом внимательно глядя ему в глаза.
Он на мгновение отвёл их в сторону! Этот жук оставил что-то!
Глава 18
30.03.1971 г. Святославль
— Иван, — строго сказал я. — С тебя половина.
Он молча кивнул. Кивнул! Зараза. А я весь извелся, когда статью в газете увидел!
Хотел сказать, что с него плюс ещё десять процентов за моральный ущерб, но не стал. В 1971 году-то? Он подумает, что это анекдот. Иван ушёл обратно к своим дровам.
Я не понял. Куда он? И где моя половина непосильным трудом нажитого?
Уже набрал воздуха, чтобы окликнуть Ивана, но он скрылся в сарае.
Пока я пялился на чужой двор, неугомонный Тузик пролез под калиткой и помчался к дому Николаевых. Только этого не хватало. Ванькин овчар сейчас перекусит его пополам.
— Вань! — заорал я так, что Аришка испугалась. — Щенок!
Иван выскочил из сарая на мой крик. С Аришкой на руках я не рискнул заходить в чужой двор, предоставив хозяину самому спасать мою собаку.
Впрочем, ничего криминального не произошло. Тузик не впечатлил овчара, тот даже не поднялся с места, когда щенок подбежал к нему. Только морду свою отворачивал от Тузика, когда тот полез лизаться.
Иван подхватил Тузика под пузико и передал его мне через забор.
— Я из-за тебя рассыпал там всё… — с досадой сказал он. — Соберу, принесу твою долю к колонке.
— Ладно. Буду ждать, — ответил я и поспешил домой весь в радостном предвкушении с Аришкой и Тузиком на руках.
Дома у меня забрали ребёнка и отправили на колонку с двумя вёдрами. Когда же этот день закончится?
Пока шёл до колонки, всё надеялся, что Иван выйдет навстречу. Но он не вышел. Набрал воды, постоял несколько мгновений. Он не вышел. Мне так не терпелось узнать, что же мне причитается за всю эту историю с базой, что я еле-еле заставил себя взять в руки вёдра и идти с ними домой.
По дороге несколько раз оглянулся назад, не вышел ли со двора Иван.
С полными вёдрами в руках.
На подмёрзшей к вечеру тропе.
О чём я только думал?
Одно ведро отлетело далеко в сторону, когда я упал. А второе опрокинулось точно на меня.
Насквозь мокрый, я поднялся, подобрал пустые вёдра, стоял и обтекал, глядя на здоровенную лужу под ногами. Завтра к утру она замёрзнет и превратится
— Ты чего, поскользнулся что ли? — услышал я сзади.
Обернувшись, увидел Ивана. Он сунул мне в руку свёрнутую тряпицу, вздохнул и сказал:
— Извини! Бес попутал. Захотелось отличиться. Я же по закону все сделал. Нашел эту бабку, привез. Она должна была сама там все смотреть, но в подвал лезть отказалась категорически — старая, побоялась, что ноги переломает. Ну, понять можно. Договорились с ней, что я сам все в подвале осмотрю, но, если что найду, она скажет, что сама туда лазила и нашла. Чтобы по закону все было. Я залез, фонариком светил-светил, щупал-щупал и вдруг один из кирпичей в стене легко под пальцами подался. Я его тащить — он тут же в руке оказался. Сунул руку в выемку, а там ящик железный, большой. Достал его, открыл, а там пачки денег завернутые. Видно плохо было, да и бабка сверху блажит, тоже что-то углядела. Я самую толстую пачку за пазуху сунул, а остальное вместе с ящиком вытащил. Телефона там нет, группу не вызвать быстро, нашел двух понятых. При них все оформили, эти 163 тысячи. Я даже заволновался, что-то много вышло без той пачки, что я взял. И только дома обнаружил, что самая толстая пачка денег не факт что самая выгодная.
Чем больше он рассказывал, тем больше мое настроение портилось. Ясно стало, что что-то и дальше пошло не так, не только с этой идеей самому стать героем, наплевав на меня.
— И? — спросил я.
— Сам дома посмотри! — сказал Иван, — Тебе все равно домой срочно нужно, заболеешь иначе!
Развернулся и ушёл. Эх, сначала прославиться решил за мой счет, теперь еще на что-то неприятное намекает и с этими деньгами. Я сунул свёрток в карман и побрёл, хлюпая водой в бурках, обратно на колонку.
Когда я мокрый затаскивал вёдра в хату, с меня всё ещё капало.
Мама укладывала Аришку, поэтому увидела меня только бабушка. У неё хватило умения держать себя в руках и не закричать. Но рот она себе зажала обеими руками.
Я только развёл руками и вышел во двор раздеваться, отжиматься и выливать воду из бурок. Вещи развесил на верёвке во дворе, в том числе и куртку. Сверток только вынул Иванов.
В хате меня уже ждала у входа бабуля с полотенцем в руках. С благодарностью взял его в руки, обтёрся. Переодел сухие трусы и прижался к тёплой печке спиной. Немного согревшись, я пошёл к себе и рухнул на диван.
Любимый мой диван.
Но, ясное дело, любопытство покою не давало. Сколько же мне там денег-то с клада Цушко досталось?
Развернул тряпицу, пропитанную воском. М-да! Там были сплошь трешки. Очень много трешек. Если их было в два раза больше, то пачка и в самом деле должна была получиться толстенная. Выходит, что Иван в стрессе и полутьме неправильно выбрал. Надо было что поменьше хватать, какую-то пачечку сотенных. Был бы опыт, может и сумел бы сообразить. А это, видимо, у Цушко там лежало на мелкие расходы. Умно — если трешками везде расплачиваться, никто не подумает, что у тебя сотенные пачками могут лежать в загашнике.