Революционер
Шрифт:
– И туда влезет полтора десятка тысяч зверей? – усмехнулась Шанди.
– Нет, не влезет. Но ресурсы будут у большинства. Я уверен, что все смогут выкрутится, а используя наш опыт и приспособленность, плюс технологии – мы быстро отстроим новый город. Не столицу. Бетона, дерева, и главное стекла будет навалом. Красноярск так построили заново.
– Верно, – согласился я с шакалом.
– Но будут потеряны многие технологии и знания, – напомнила Шанди, но в зал вернулся Координатор, до этого подслушивающий нас через оставленный коммуникатор.
– Огромный простор для действий, генерал, – отрапортовал он, – если вы позволите моим бойцам…
– Делайте что хотите, – перебила Шанди, – Вы слышали о чём сейчас речь?
– О столице России, да. Я поддерживаю полковника и сержанта – Москву нужно, а главное можно уничтожить.
– Почему вы так считаете? – спросил шакал.
– Всё просто. За прошедшие три десятилетия, столица не продвинулась в накоплении и восстановлении знаний ни в чём, кроме военных. Все усилия государства были направлены на наращение своей былой военной мощи и атакующего потенциала.
– В нашем мире этого не понадобится, – встрял Молотов, – Воевать, если что, можно и по старинке.
– А если к нам придёт враг из-за границы? Вооружённый до зубов и крайне опасный? С луками и стрелами против боевых кораблей?
– Никто не говорил про лук и стрелы, генерал, – поправился Молотов.
– Не забывайте, у нас будет оружие базы М-900, – напомнила всему совету Шанди, – Если оно было настолько ужасным, что заставило людей сбежать с родной планеты – мы сможем подогнуть под себя весь мир.
– И установить там новый порядок, – тут же напомнил я, чтобы кобра не забылась, – Безвластие.
– Это называется анархией, – встрял Фарр.
– Отнюдь, – сказал я, подняв указательный палец к потолку, – Анархия была при людях. И при людской анархии они все грабили и делали всё что хотели. Я думаю, что мы все не такие как они.
– Возвращаясь к вопросу о реабилитации бандитов, – вспомнил Фарр, – Не будет ли проще поставить всех к стенке?
– Тогда все мы пойдём первым эшелоном, – сказал Молотов, – Мы не знаем кого считать бандитами.
– Что за чушь? – спросил тигр, – Давайте не вдаваться в абстракции…
– Давайте без давайте, полковник, – обратился серый пёс к полосатому, – Если считать бандитами всех, кто будет в нас стрелять без предупреждения, то у нас никаких патронов не хватит. И чем мы будем лучше них, в таком случае?
– Ничем, – ответила Шанди, неожиданно для её полковника, – Ничем, Фарр. Несмотря на дисциплину и устав. У них тоже есть своя дисциплина и свой устав.
– Бред, – буркнул тигр, а мы продолжили обсуждение судьбы Москвы.
По плану, эвакуация могла занять от нескольких часов до недели. Мы выбрали медленный путь – в таком случае многие успевали захватить с собой самое ценное и нужное, включая технологии и знании о медицине. Резко стоял вопрос о топливе, но решить его отсюда мы никак не могли. Время постепенно катилось к утру, однако сна не было ни в одном глазу, в отличие от большинства народу. Добб даже задремал, кто-то из полковников Шанди тоже частенько утыкались мордами в стол. Исключением была только Шанди – она была такой же бодрой и живой как и я. Мы с ней приняли решение окончить совещание на сегодня, и продолжить его по возможности завтра вечером. Командование разошлось по своим кроватям, Шакала взялся проводить Добб, а меня Шанди попросила задержаться. Неофициально.
Когда все ушли, она уселась на стол и довольно потянулась.
– У нас не было времени пообщаться неформально, полковник, – призналась она, улыбнувшись мне.
– Такие дела, – пожал плечами я, – Суды всяческие…
– Прошу вас, давайте забудем это досадное недоразумение, – попросила она.
– Мой лучший друг и товарищ теперь под вашим командованием, вашими, между прочим, стараниями. Как я смогу такое забыть?
– Приговор был символический, – призналась Шанди, – всё нормально. Вы были правы – стоит научится прощать, когда идёт война. Некоторые погибают.
– Вы же не устроили всё это только затем, чтобы получить коды базы в своё распоряжение, Генерал?
– Сейчас со мной можно на “Ты”, – призналась Шанди, – Нет. Из-за дочки.
– Она у вас замечательная, Мэм.
Уголки пасти кобры дёрнулись в улыбке. Она слезла со стола и подошла поближе.
– Я бы хотела познакомится с вами поближе, полковник.
– В таком случае, со мной тоже можно на ты, – я откровенно улыбнулся. Внезапно Шанди подошла ко мне вплотную и положила свои ладони на мою грудь.
– Ближе, чем ты думаешь… – призналась она, – Но здесь везде глаза и уши.
– Есть место, где их нет? – с лёгкой надеждой спросил я, но Шанди печально покачала головой:
– Нету. Я лично об этом позаботилась, но не жалею об этом.
– Так что же мы…
– Возьмём машину и прокатимся за периметр базы, – предложила Шанди, – К тому же я отменила блокаду – сейчас с этим не должно возникнуть проблем.
– Разве здесь могут возникнуть проблемы у самой главной кобры? – с широкой улыбкой спросил я, и получил игривый отрицательный ответ. Взяв меня за лапу, Шанди, будто маленькая девочка потащила меня куда-то вниз, как оказалось, в гараж. Шепард не врал, когда говорил об отсутствии тяжёлого транспорта в распоряжении забытых, но всяких мелких средств передвижения было более чем достаточно. Местный механик, он же инженер, неплохо постарался над автопарком забытых – ни одной целой заводской машины у них не было. Зато были всевозможные гибриды слона и мухи – откуда он их брал вообще было не понятно. Чего я только не увидел в этом гараже – гусеничные мотоциклы, трёхколёсные мопеды, мотоциклы и даже самокаты с моторчиком, но больше всего меня впечатлила собранная из останков старых машин конструкция; у неё были огромные, широкие шоссейные колёса сзади и обычнее, тоненькие впереди. Открытый двигатель без капота, рама, сваренная вручную кустарным методом из водопроводных труб и арматур. В ней не было дверей и крыши, но это меня не смущало. Я задержался у неё.
– Может быть на этой? – предложил я кобре, которая тащила меня к какому-то лёгкому одноместному багги. Остановившись, она оглядело это творение инженерной мысли и наркотических веществ и довольно кивнула.
Я тут же запрыгнул за руль, а Шанди, поправив что-то в двигателе, ловко залезла на пассажирское сиденье через отсутствующую крышу.
– Заводится от нажатия педали газа, – пояснила она мне, когда я не нашёл на приборной панели ни замочной скважины, ни кнопки или тумблера. Удивлённо вскинув брови, я придавил правую педаль и движок мерно и басовито зарокотал. Приборы сами зажглись и автоматически включились фары. Во всей машине чувствовалась спортивная мощность. Коробка была ручной, всего на четыре передачи, поэтому я быстро разобрался и тронулся. Аккуратно вывернув из гаража, я поддал газу и машина помчалась по ночному городу забытых, мерно рыча двигателем.