Революционер
Шрифт:
В эфире поднялся гомон восхищения чудо-пушкой, но я строжайше запретил обсуждать эффективность этого орудия. Пилоты армады и уж тем более Массива и без того нервничали, не хватало им ещё узнать о том, как они могут погибнуть. Наше наступление, хоть и немного замедлившееся из-за ракетной атаки, продолжалось.
Когда до городской черты оставалось меньше километра, мы наконец-то повстречались с живой силой, массивно окопавшейся в нашу сторону. Мой танк влетел на какую-то кочку, оказавшуюся отлично укреплённым бетонным ДЗОТом, но крыша не выдержала натиска пятидесяти тонн бронированной машины, и обвалилась, погребая под собой всех, кто имел несчастье оказаться внутри. Бронированная машина, на которой я был наездником, даже не задержалась – взревев электродвигателями, танк поднатужился и вылез из ямы, в которую сам же взлез. Я подхватил свой пулемёт покрепче.
Вдалеке раздались выстрелы гаубиц. Снаряды, свистя, стали биться в землю позади и рядом с нами, изредка попадая по крепкой броне нашей техники, но это создавало впечатление очень слабого сопротивления. Другое дело, когда мы выехали на густо заминированную площадь, но и там оказались довольно предусмотрительными, выпустив впереди себя противоминную технику.
С нашей стороны раздались первые выстрелы. Танки били прицельно по окошкам огневых укреплений, которые огрызались пулемётным огнём и редкими выстрелами из гранатомётов и ракетниц. Но даже укрепрайон мы прошли не сбавляя скорости, взрывая и уничтожая любую оборону противника. Она была ничем, по сравнению с тем, что ждало нас в городе. Чужом городе.
– Камикадзе! – заорал кто-то в эфире, и тут же слева от меня раздался такой взрыв, что меня чуть не скинуло с брони моего танка. Это наши радиоуправляемые танки на полном ходу ворвались в ближайшее здание, на вершине которого располагалась пушка “Горизонта”.
Крик в рации был необходим. По расчётам Кроноса, которые поспешили оправдаться, тонны взрывчатки, которыми были набиты наши танки, должны были уничтожить лишь часть несущих опор здания, которое своей тушей накроет укрепрайон. Поэтому, как только прогремел взрыв, вся наша техника, находящаяся в зоне поражения, тут же разъехалась в разные стороны. Многоэтажное здание, как по заказу накрыло сотнями тонн бетона и арматур наших неприятелей, у которых не было возможности безопасно покинуть свои укрепления.
Но главное, что давал нам рухнувший небоскрёб – это пыль, которой заволокло весь район вступления на вражескую территорию. Враг из-за такой дерзости оказался деморализован и потерян, а мы просто переключились на приборы, и спокойно промчались по главным дорогам в Москву.
– Мы прорвались, – отрапортовал я.
Я спрыгнул с танка, беря пулемёт в обе лапы, и тут же занимая укрепление. Пыль оседала неприлично быстро, но создавала отличный маскирующий эффект, накрывая всю технику и бойцов толстым слоем песка. Но это не помогло – по броне танка, с которого я только что спрыгнул, черканул заряд РПГ, взорвавшись на другой стороне машины. Хищно вильнув башней и задрав пушки повыше, мои друзья оставили меня посреди улицы. Постепенно тихий когда-то город начинал наполняться звуками выстрелов и взрывов.
Но ещё один залп пушки “Горизонта” не мог пройти незамеченным. Я включил рацию на общий режим.
– Рацию используем по минимуму! – приказал я, – Пехота – собирайтесь у вокзала! Действуйте согласно организованному плану – собирайтесь в группы и начинайте эвакуацию мирных жителей! Киборги, штурмовая группа – у последней оставшейся пушки в пределах досягаемости! Работаем!
Ко мне сразу прибились какие-то бойцы из “эвакуационной” группы, но я отказал им в помощи, ссылаясь на повышенную опасность моего пути. Солдаты отнеслись с пониманием, козырнули и пожелали удачи. Я остался один на один со своим пулемётом против целого города крайне враждебных ублюдков.
Но чувствовать себя одиноким не дали выстрелы за моей спиной: открыли огонь по мне, и я сразу почувствовал как две или три винтовочные пули черканули по бронированному наплечнику в опасной близости со шлемом. К тому же своей не к месту оказавшейся посередине дороги тушкой я мешался продвижению наших же войск. Мимо меня то и дело пролетали грузовики и бронетранспортёры, иногда высаживая свой десант и прикрывая огнём из своих пушек их отход на другие улицы.
Внезапно на моё плечо легла чья-то лапа. Я резко обернулся, но успокоился быстро: это был кто-то из наших, судя по броне. Из под его шлема донёсся глухой голос:
– Что-то не так?
– Я даже не знаю с чего и начать! – признался я.
– Пошли! – коротко ответил мне наш боец. Из-за брони я даже не мог чётко разобрать его голос, так что не мог сказать кто это.
Боец рванул напролом через городские кварталы, на ходу перепрыгивая или перелетая через ставшие уже нередкими завалы и баррикады. Мы прошли с ним через какую-то улицу без единого выстрела, вышли на широкую дорогу, и тут же бросились в бой, оказавшись между импровизированной баррикадой наёмников и скоплением нашей техники. Я дал длинную очередь по свалке покрышек и стальных арматур, отходя к нашим.
Как я и ожидал, никого в боевой броне там не оказалось, так что теперь солдаты в городском камуфляже и с обычными автоматами засели за подбитым танком из Японии.
– Потери, – с ходу начал мой непонятный друг.
– Пока неизвестно, – ответил ему ближайший офицер, – У них сняли транспорт, так что больше десятка. Удерживаем позицию, пока эвакуируется квартал за нами!
– Помощь нужна?
– Не откажемся! – ответил пёс, – Задайте им там, а то они совсем с катушек слетели, когда умудрились танк подбить! Только у них кто-то наверху сидит, толи снайпер, толи ракетчик!
– Поняли, – кивнул мой помощник, – Ну, пойдём? – обратился он ко мне.
Я кивнул и перезарядил свой крупнокалиберный “Корд”.
– Идём!
Мы вырвались с разных сторон нашего укрытия, тут взяв на мушку тех, кто сидел на баррикадах. Но мой друг, увидев что я работаю по основной массе врагов, тут же поднял ствол наверх, ища этого таинственного гада, о котором нас предупредили.
Через минуту я внезапно понял, что вседозволенность и защищённость от абсолютного большинства калибров немного опьяняли. Я слышал это от Добба, что на настоящей войне, когда всё получается не хочется останавливаться, хочется продолжать и косить врагов один за другим, идя к победе. Так и я, позабыв об инстинкте самосохранения, рванул на баррикаду, под прикрытием своих бойцов, спрятавшихся за танком.
Запрыгнув на мусорный бак, который ознаменовал собой самую высокую точку их укреплений, я получил пару незначительных ударов в грудь – наёмники использовали лёгкие, скорострельный но очень слабенькие пистолеты-пулемёты, и девяти миллиметровая пуля для моей брони была просто ничем. Но в героя играть было некогда: схватив тяжёлый пулемёт покрепче, я прижал гашетку и позволил свинцу и огню сделать своё чёрное дело. Почти десяток вражеских солдат полегли сразу, ещё нескольких тяжёлые пули достали за их укрытиями. Всё произошло так быстро, что даже радировать о помощи никто из них не успел. Я вылез из-за баррикады, помахав своим – здесь всё чисто. Но мой таинственный друг куда-то пропал, поэтому я поспешил остановить наше наступление, до тех пор пока не выяснилось где наш тяжёлый пехотинец пропадал. Из какого-то окна вылетело несколько ещё живых зверей, которые упали на асфальт. Проверять у них пульс и тратить патрон на контрольный выстрел мне откровенно не хотелось.