Революционер
Шрифт:
– Не надо прописных истин, товарищ маршал, – как-то нагло заявил Чак, – Вы готовы?
– К чему?
– Вы обещались поженить меня!
Я смущённо улыбнулся, а потом обвёл лапами свой наряд. Чак махнул на меня лапой, и заявил:
– Думаете легко было найти этот костюм во всей нашей армии? Не говоря уж о том, что моя невеста идёт под венец тоже не в белой фате!
– Тогда тебе тоже стоит переодеться, – кивнул я ему, – Думаю что парадный костюм в армии найти куда проще, чем гражданский.
Чак в душах хлопнул себя по лбу.
– Парадка! Как я мог забыть…
– Ищи. И невесте эту идею передай.
– Не успеем всё сделать, – выдохнул Чак.
– Я организую, – улыбнулся ему я, – Давай, за полчаса управишься.
Он охотно козырнул мне, после чего выбежал из палатки. Рея появилась у меня за спиной сразу, как его рыжий хвост скрылся за порогом.
– Тебе помочь?
– Может быть, – пожал плечами я, – У меня есть одна идея насчёт алтаря, можешь организовать поиск цветов?
– Я найду, – охотно кивнула она, – Десять минут.
– Давай.
Она вновь исчезла из виду, но я уже покинул палатку, решительно направившись к грузовику, на котором несколько минут назад толкал свою речь, а сейчас же его оккупировали разнообразные бойцы моей армии. Завидев меня, все подскакивали со своих мест, отдавая честь.
– Вольно, – крикнул всем я, – Организуйте на кузов грузовика лестницу! Широкую, хорошую. Тент снять, у дальнего края сложить несколько ящиков, и сделайте хоть раз всё аккуратно!
– Дружище, ты чего удумал? – спросил меня подошедший Добб.
– Свадьбу! – ответил я ему, – Я обещал Чаку и его подружке обвенчать их.
Добб саркастически скосил глаза.
– У нас через два часа самый важный бой в жизни, а ты устраиваешь свадьбу?
– Эй, – я строго показал на него пальцем, – Ты отлично знаешь наше правило – перед боем можно всё. Тем более для влюблённых.
Доберман сменил гнев на милость и даже улыбнулся.
– Может устава ты и не знаешь, дружище, но твоё сердце всегда в правильном месте.
Эти слова почему-то тронули меня до глубины души. Действительно, не зная устава нашей армии, я всегда делал правильные, хоть иногда и противоречивые вещи, и всегда отдавал правильные приказы. Может поэтому Рея и сказала мне, что я – настоящий?
– Спасибо, Феникс, – кивнул я ему, – Ничего если я тебя так буду называть?
– Тебе можно, – усмехнулся пёс.
– Договорились, – я пожал ему лапу, после чего спросил, – Поможешь?
– Ещё как, – кивнул мой старинный друг.
Солдаты, которые были из числа тех, кто лишних вопросов не задаёт, быстро сложили из патронных ящиков невысокий помост в кузове старенького русского “Урала”, а более инициативные, из тех же коробок, только полных, складывали для новобрачных лестницу, по которой они ко мне и поднимутся. Я охотно помогал и тем и другим, наравне с рядовыми таская тяжеленные деревянные коробки с амуницией. Постепенно на немаленькой площади у вокзала Бородино снова образовалась толпа интересующихся, сочувствующих и просто зевак, которым перед боем не спалось, а хлеба и зрелищ хотелось всегда.
– Товарищ маршал, – вызвал меня по общей связи наш покровитель, – В связи с торжественной ситуацией даю вам разрешение на распаковку контейнера четырнадцать.
– Контейнер четырнадцать? – спросил я, тут же кивнул паре бойцов чтобы те шли за мной, – А что там?
– Алкоголь, товарищ маршал. Немного, так что распределите всё по максимальному количеству бойцов.
– Ворошиловские сто грамм для храбрости? – припомнил Молотов, довольно следуя за мной, но тут заявил, – Я пропущу, пожалуй.
– Хозяин-барин, – сказал я ему.
Контейнер, привезённый из далёкого Алмазного пика, оказался доверху набит бутылками с водкой. Ящики с ними быстро разошлись по лапам, и Кронос лично контролировал чтобы никто не брал себе больше положенного. Ни мне, ни ему не были нужны пьяные солдаты в захватываемом городе, а вот небольшая порция храбрости, как её назвал Молотов, понадобится и мне и Доббу. Почти никто из солдат не побрезговал взять свою порцию в хлипком пластиковом стаканчике – действительно каждому досталось по сто грамм. Но тут до меня кое-что дошло, поэтому по общей связи с нашей армией велел разделить порцию на две, и пока не пить. Приказу последовали неохотно.
Как только с горячительными напитками разобрались – появилась Рея с парой корзинок цветов, висевших за ней в воздухе. Вручив их подоспевшей Тенесси и трём лисицам, она позволила им украсить наш ипровизированый алтарь.
Наконец пришло время нашего маленького торжества. Чак при параде, ухоженный и вычищенный поднялся ко мне в кузов Урала, а я, пожав ему лапу, взлез на постамент из ящиков. Мы оба устремили взгляды на двери главного вокзального терминала Бородино, до которых бойцы не стали занимать места, образовав таким образом довольно длинную дорожку до нашего грузовика.
Внезапно у всех в наушниках раций заиграла незнакомая музыка. Кронос пустил её по общему каналу, спасибо что не очень громко – так мы хотя бы могли слышать друг друга. Из дверей вокзала вышла суженная Чака, под лапу с нашим полковым лисом – Ботаником. Другой рыжий искренне улыбался и получал всю возможную честь, которую только мог, проводя невесту по её пути.
Чак повернулся к ней, сложив лапы за спиной, и больше взгляда от неё не отрывал. Медленно шагая в своём парадном наряде к нашему алтарю, невеста не поднимала глаза и скромно смотрела под ноги. Ботаник проводил её до самого грузовика и помог подняться, где наконец вручил лисицу в лапы самого любящего её самца.
Музыка в эфире наших раций стихла, и я откашлялся.
– Кронос, дай мне текст, – негромко попросил я, чем развеселил всех окружающих, кто-то даже захлопал в ладоши. Я тоже усмехнулся, но костюм сработал как по команде: накинул тактический шлем, закрывая проекционным стёклышком мне один глаз.
Я начал читать свадебную молитву, показавшуюся мне довольно убогой, но всё время, пока я говорил, влюблённые не сводили глаза друг с друга. Я закончил свой текст, по традиции спросил согласия, после чего кивнул и сложил тактический шлем.