Революционер
Шрифт:
Собрание, начавшееся в десять вечера, закончилось ровно в 23 часа 58 минут. Глядя вслед уходящим ребятам, я не выдержал и спросил у стоящего рядом фантома Кроноса:
– Скажи, мы правильно поступаем?
Светящийся призрак повернул в мою сторону голову и четко отчеканил:
– Да.
– И у тебя нет никаких сомнений в правильности происходящего? Многие из них погибнут.
Несколько секунд Кронос безразлично смотрел на меня, а потом не терпящим возражений голосом произнес:
– Они идут сражаться за новый, идеальный мир. Мир в котором не будет войн. В котором все будут равны и никто не будет ровнее. Где у всех будет все необходимо для комфортной жизни и не будет ничего лишнего. Мир, где будет восстановлена сельское хозяйство и экология. Это будет беспрецедентный мир — ничего подобного на этой планете никогда не было.
Кронос снова взглянул на меня и слегка улыбнулся:
– Ради такого стоит рискнуть жизнью.
– Наверное ты прав...
– Согласился я.
– Я прав. — Отрезал Кронос. Некоторое время он молчал глядя перед собой, а потом мрачно добавил:
– К сожалению, люди этого так и не поняли...
На моих часа было пять минут нового дня, когда я вышел из палатки к ждущим меня солдатам. Я поднял лапу, предотвращая поток вопросов.
– Внимание! — Начал я сходу, – Сегодня в три часа тридцать минут, мы начинает операцию «Вектор». Цель операции — захват города Москва. Операция сопряжена с высоким риском, но, не взирая на это, все наше высшее командование будет с вами на поле боя. И я в том числе.
– Товарищ маршал... — Боец стоящий рядом явно был растерян. — ...а разве маршалы в боя ходят?!
– Ходят. — Заверил я. — Когда ставки ТАК высоки, и маршалы ходят в бой.
Бойцы переглянулись. А я оглядевшись, подошел к стоявшему рядом грузовику с откидным бортом и забрался ему в кузов.
– Внимание! — Повторил я. — Сегодня будет очень важный день... — Я прошелся в сторону кабины и пинком ноги откинул борт грузовика, превращая его в своеобразную трибуну. — ...Обычно, когда мы сталкиваемся с чем-то выше наших возможностей, мы говорим: «Я всего лишь один из огромной толпы и сам ничего изменить не могу». После сегодняшнего дня эта отмазка не прокатит... — Я встал посреди кузова и оглядел толпу перед собой. — ...сегодня именно ВЫ будете решать каким будет мир послезавтра. Вы и никто более. От того как вы будете сражаться зависит будет ли дальше мир и процветание на земле, радость ваших родных и близких, либо же полный апокалипсис. Вы знаете о чем я — кто был в Японии, тот знает. Кто видел то, чего хотят те, против кого мы сегодня воюем.
Так что за каждым из вас стоят миллионы поколений которые придут за нами. Так что мы просто не имеем права облажаться! И хотя я не люблю громкие слова, но с этого момента — даже смерть не повод передавать присягу!!!
Мне вторил рев толпы.
====== 69. Ты спасёшь нас, точно знаю... ======
Когда все разошлись спать по своим палаткам, я остался один в пустом штабе, стоя у стола, склонив голову. В мыслях творился полный кавардак, но одна чётко пульсировала у моих висков – Это моя последняя ночь.
Любой, кто прошёл через бой – маленький или большой – всегда чувствует за собой дыхание смерти, которая когда-то не угналась за ним. Так и сейчас я чувствовал на себе этот тяжёлый взгляд старухи с косой, стоявшей за моей спиной. Она была благодарна мне, ведь если бы не я, то завтра у неё не было бы работы.
Кронос, молчаливо стоявший голограммой в зале, в какой-то момент кивнул мне и исчез. Проектор, привезённый из алмазного пика, сам выключился.
– Эй, – позвал меня тихий и милый голос за спиной, – Не волнуйся, здесь никого кроме меня.
Рея знала чем приободрить. Но её единственной не было на нашем совещании. Возможно потому что она не сколько друг…
– Ты сам понимаешь, что отговаривать меня от участия – глупо, – прочитав мои мысли, сказала она, – Ты сам видел на что я способна. Ты хочешь это на поле боя.
Я молча кивнул в знак согласия. Какой ещё военный откажется от такой силы на своей стороне?
– Я никогда не буду тебя винить, если ты попросишь идти с тобой. Я даже смогу… ну знаешь. Повеселиться.
– Там не будет весело, Рея, – вслух сказал я. Самочка тихо засмеялась, развернулась и уселась на стол справа от меня.
– Я практически бессмертна. Единственное, чего я могу боятся, так это огнемётов, но пусть сначала догонят. Ведь я ещё и… всевидяща.
– Ты богиня, – улыбнувшись, добавил я, посмотрев на неё.
Она искренне засмеялась, и потупила свой взор.
– Ты сделал меня такой. Показал мне то, что скрывали от меня столько лет…
Она не стала говорить дальше, но ответ на мой немой вопрос, я всё-таки получил. Она показала его мне, свои воспоминания о том, что с ней было в Алмазном Пике, как её создали, каждую секунду её бытия.
Она никогда не знала хороших чувств. Всю свою жизнь она тренировала в себе стойкостью ко всем известным ей эмоциям: зависть, гнев, страх. Она отрицала любое проявление эмоциональных действий, поддаваясь лишь холодному, точному расчёту сил на поле боя. Всю свою жизнь Рея не знала ничего кроме войны. Но не знала, что таит в себе сила, скрытая в лучших чувствах.
– Но почему я, – спросил я её, как только виденье её прошлого вышло из моей головы, – Что сделало меня особенным?
– Ты настоящий, – шепнула она, – В тебе всё самое настоящее.
– О да, -усмехнулся я, постучав себя по нагрудной броне, – Сто процентный зверь.
Рея смущённо кивнула. Наш разговор оборвался, но мы просто стояли друг на против друга.
– Не думаю, что сейчас время для близости, – признался я.
– Ты прав, – кивнула она, – Хотя перед боем многие хотели бы…
– Так пусть себе ни в чём не отказывают, – кивнул я, – До решительного сражения можно всё что угодно.
– Тебя хотят видеть, – вдруг сказала Рея и тут же растворилась в воздухе, как будто её и не было. Я вздохнул – всё-таки непривычно когда кто-то вот так по волшебству исчезает из под твоего носа. Но она была абсолютно права – в мою палатку просунулась морда нашего Бандита.
– Вот вы где, товарищ маршал, – сказал он, заходя внутрь. Увидев его, я слегка удивился – лис одел строгий костюм, галстук-бабочку и даже где-то нашёл ботинки для своих лап. Выглядели они немного нелепо, да и сама рыжая морда, торчавшая из человеческого тела, и рыжий хвост нарушали композицию, которую человечество придумывало и блюло столетиями, – Могли бы предупредить заранее, что мы сегодня выступаем!
– Я и сам этого не знал, Чак, – признался я, -Чем меньше знаем мы, тем меньше знает разведка нашего противника.