Революционер
Шрифт:
Москву потряс ещё один залп гаусс пушки на крыше небоскрёба. Все, кто находился в непосредственной близости от него, зажали уши.
– Кронос, почему они всё ещё стреляют? – радировал я.
– Пушки перевели огонь на вас. Они зарядили баллистические снаряды, так что поторапливайтесь.
– Понял, – ответил я, махнув лапой своим бойцам, – Сюда все, быстро! Продолжайте наступление и эвакуацию! Мы займёмся этими пушками!
Я показал за плечо на широкое шоссе за моей спиной, но тут же об этом пожалел: через секунду ни одного целого куска асфальта там не оказалось. На шоссе попал залп пушки.
– Так, уходим к пушке! Она не сможет стрелять сама по себе!
Идея показалась хорошей, но по дороге снова встретилось ожесточённое сопротивление. Любой подход к зданию, на котором располагалась махина гаусовки был блокирован либо хорошо организованными завалами, либо отлично оборудованными огневыми точками и снайперскими позициями. Над входом в подъезд высотки на которой находилась пушка, реял чей-то незнакомый флаг – красный, с овалом и каким-то крестом внутри. Разбираться в принадлежности этого флага к какой-либо группировке не было времени. Я лишь вспомнил, что Кронос называл тех, кто охраняет систему “Горизонт” последователями Апокалипсиса.
И эти самые последователи были чертовски хорошо вооружены и подготовлены! Любая попытка прорваться к зданию кончалась практически не успев начаться: из здания по нам палил автоматический гранатомёт, площадь небоскрёба по периметру отлично простреливалась снайперами.
– Сюда бы термобаричекую ракетку, как у песца была, а? – предложил мне подоспевший помощник в силовой броне.
– Снесёт здание. Пока в городе наши так рисковать нельзя.
– Тоже верно, – кивнул боец, – Тогда как?
– Танки, – ответил я, – Это маршал новой армии, запрашиваю танковую помощь на пересечение улиц Яравовская и Рауцен!
– Две минуты! – послышалось у меня в наушнике.
– Две минуты! – откликнулся кто-то ещё.
– Три минуты, захожу с севера!
– Будьте осторожны, возможно минное поле, – предупредил я, – первый, второй отозвавшийся – берите с запада и востока.
– Вас поняли, заходим.
Ровно через две с половиной минуты, на площадь выкатились наши гусеничные машины. Тут же, целя в танки, выпустили несколько ракет, но умная система защиты предупредила огонь и отстрелила заградительный снаряд.
Не дав гранатомётчикам опомниться, японские танки задрали свои основные орудия на максимальную высоту и дали фугасные залпы по окнам небоскрёба. Языки пламени вырвались этажом выше, практически сразу начался страшный пожар. Кто-то из Последователей даже выпрыгнул из окна, разбившись об асфальт.
Я махнул нескольким бойцам позади себя, приглашая их за собой. Семеро солдат сорвались со своим мест вслед за мной, а тот, который был одет в боевую броню, поравнялся со мной.
– План? – коротко спросил он.
– Захватываем здание, отрубаем электричество, уничтожаем пушку, – лаконично ответил я.
– Понял, работаем!
Он выбежал вперёд и вломился в здание прямо в своих доспехах пробивая насквозь стеклянные двери. По нему начали стрелять внутри, но боец обращал на это внимания меньше, чем если бы в него кидались козявками. Я не стал покидать группу бойцов за моей спиной, поскольку несмотря на танки, кое-где ещё остались снайперы и пулемётчики, огонь которых я оттянул на себя. По бронепластинам били пули всех возможных калибров, переодически даже прошивая первый слой, но там уже вступал в дело второй, электронный слой брони.
Мы дошли до здания без потерь, позволив танкам разбираться с оставшимися. Слабое сопротивление было быстро сломлено, и мы добрались до лифтов.
– Все без брони остаются здесь и удерживают здание, – приказал я, – Ты! – я кивнул пока неизвестному бойцу, но мы отвлеклись на сигнал лифта. Большая стрелка над автоматическими дверьми дёрнулась и начала опускаться вниз.
Я понял, что нельзя допускать того, чтобы к нам кто-то спустился. Это могло быть подкрепление, поэтому пинком ноги выломал алюминиевые створки и ворвался в шахту. Костюм быстро подстроился под темноту, включив режим повышенной светочувствительности, и разницы между освещённой улицей и тёмной шахтой лифта я совершенно не почувствовал.
Тут же включив джетпак, чтобы не упасть на пару этажей вниз, я нашёл первую же подвижную часть – три толстых кабеля, на которых поднимался большой бетонный блок. Рванув пулемёт, я расстрелял кабели, лишив кабину её противовеса. Сверху грохнуло что-то, но вниз не полетело – сработал механизм безопасности, застопорив кабину лифта в её шахте. Чтобы там к нам не спускалось – оно застряло в лифте и надолго.
– Я пошёл! – рявкнул я своему товарищу, и дав побольше оборотов на турбины джетпака, стал быстро подниматься прямо по шахте лифта. Мой товарищ предпочёл лестничный марш, но так же как и я использовал двигатели.
Долетев до застрявшей кабины, я выбил расстрелял дверь этажом ниже и вывалился в какие-то офисы. Кругом были картонные перегородки и разобранные компьютеры, но строгие цвета и военные плакаты на стенах, говорили о том, что здание и раньше было занято военными.
Определив наличие лестницы, я вышел на этаж выше, который совсем ничего не отличало от этажа ниже. Оттянув дверь шахты, я наставил свой пулемёт на шестерых дрожащих зверей, застрявших в тесной коробке лифта.
– Выбирайтесь отсюда, – приказал я им, – И сложите оружие – тогда наши бойцы вам помогут. Мы взорвём весь этот город.
Несмотря на то, что мы пару минут назад были врагами, огромное техническое превосходство и выучка сыграли свои роли: звери побросали автоматы и сдались мне. Убедившись, что они более не вооружены, я отправил их пешком вниз, а сам полетел вверх снова.
Уперевшись в потолок шахты, я расстрелял короб своего пулемёта в хлипкие двери, на случай ожидающих, и как только стальные двери вывалились и упали в шахту, тут же ворвался на последний этаж.
Я не успел оглянуться, но понял что оказался в длинном каменном коридоре, и услышал вой сирены. Сердце ушло в пятки, но пол в конце прохода поднялся и обнажил огромную зенитную пушку.