Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке
Шрифт:
В Вашингтоне творилось что-то странное. По сути, настоящая война за афганскую демократию разворaчивалась здесь, в столице США, – между помощниками президента и его сторонниками и апологетами джихадизма (а их очень много в государственном аппарате). В итоге США не стали расширять поддержку антиталибских, демократических, прогрессивных элементов афганского общества. Вместо этого прислушались к советам нефтедобывающих режимов – и тем самым обеспечили победу талибов.
Было очевидно, что, несмотря на военное поражение «Талибана» и восьмилетний период свободы, в стратегическом плане для подъема демократии в Афганистане было сделано немного. Организации по защите свободы вероисповедания, такие как Центр религиозной свободы Freedom House13, осуждали постталибское правительство президента Хамида Карзая за то, что он не защищает светские права и позволил выжить судам шариата. Серьезным предупреждением стал случай с Абдулой Рахманом – афганцем, который перешел в христианство. Его обвинили в отвержении ислама и собирались казнитьXXXVII, если он снова не станет мусульманином14. Чтобы противостоять джихадизму, нужны были политические изменения, однако администрация Буша так и не взялась за них всерьез. В итоге демократическая культура в Афганистане развивалась недостаточными темпами, чтобы отразить натиск фундаменталистов.
Правозащитные группы в Афганистане
Способность Афганистана к политической эволюции была поставлена под сомнение тенденциозными лобби на Западе, которые активно критиковали усилия США. В сущности, это лобби представляло интересы исламистов и авторитарных режимов Среднего Востока, которые опасались, что успешная демократизация Афганистана подорвет их собственные позиции. Я своими глазами наблюдал рост демократически настроенных групп афганского общества и убедился не только теоретически, но и на практике, что развитие демократической культуры – это вопрос образования и битвы за людские умы. Если мы поддерживаем тех, кто хочет двигаться в этом направлении, движение будет расширяться. Но если этих людей лишить поддержки, если их игнорировать или, что еще хуже, сотрудничать с тоталитарными силами, Афганистан утратит возможность развивать гражданские и политические свободы. В стране продолжаются попытки отстаивания прав человека. Часть из них эффективна, часть – нет, но они существуют и нуждаются в поддержке. Еще более важна поддержка демократических активистов и движений. На них вся надежда в этом регионе, их нужно рассматривать как первых союзников свободного мира в Афганистане. Их миссия трудна, они ясно говорят всему миру: «Или мы, или «Талибан».
В 2007 г. в Праге состоялась Всемирная конференция диссидентов, посвященная проблемам демократии, правам человека и терроризму. Я слышал на ней выступления афганских представителей, которые призывали международное сообщество поторопиться с поддержкой их неправительственных организаций. Среди присутствовавших было много женщин. Они находятся в самом сердце движения за свободу в Афганистане – и именно на них в первую очередь направлен огонь «Талибана». В марте 2002 г. Резолюцией Совета Безопасности ООН № 1401 была создана Миссия ООН по оказанию помощи Афганистану (UNAMA). Решение было принято в продолжение Боннского соглашения 2001 г., которое предусматривало координацию международных усилий по поддержке выборов в Афганистане. Тогда талибы постарались помешать участию людей в президентских и местных выборах. То же повторилось и в августе 2009 г. Законность выборов ставилась под сомнение в многочисленных публикациях, звучали угрозы физической расправы – джихадисты нанесли ракетные удары по нескольким избирательным участкам, обстреливали их из минометов15.
Еще одним участником войны идей стала Афганская независимая комиссия по правам человека (AIHRC). Она ставит перед собой задачи повышения в обществе уважения к правам человека, предотвращения их систематического нарушения. Комиссия поддерживала активистов гражданского общества, правозащитников, побуждала афганские правоохранительные органы к применению стандартов международного права16. В отчете Amnesty International, выпущенном в 2009 г., утверждалось, что «талибский террор затронул миллионы жителей, в основном на юге». Организация Human Rights Watch в 2008 г. опубликовала данные о том, что «правозащитники, женщины, дети, журналисты и все гражданское население в Афганистане подвергаются угрозе». Организации по защите прав женщин, которые борются с талибской угрозой – например, «Революционная ассоциация женщин Афганистана», «Сообщество афганских женщин «(AWN) и неправительственная организация «Права на деле» – боятся не только возвращения исламистских боевиков, но и глубоко укоренившихся варварских традиций в афганском обществе, направленных против женщин. Лидеры правозащитных движений, такие как Сима Самар, ведут борьбу, чтобы у женщин и девочек были школы и больницы – это ответ на талибский закон, запрещавший образование для девочек в течение более восьми лет.
Обама отворачивается от афганской демократии
После выборов Барака Обамы в 2008 г. Америка стала по-новому относиться к ситуации в Афганистане. И это изменение может повлечь за собой спад усилий по демократизации страны и как следствие – серьезные проблемы для местных женских движений.
Администрация Буша поддерживала «поход за глобальную демократию», но ее инициативы загибались по вине чиновников. При Обаме стратегии были заметно скорректированы. К 2009 г. Америка отошла от установки на партнерство и поддержку демократических сил в их борьбе против джихадистов и авторитарных режимов. Официальное объяснение смены курса гласило, что необходимо «проводить различие между «Талибаном» и «Аль-Каидой» – то есть война против «террористов» под предводительством Бен Ладена остается важным направлением внешней политики США, а вот «тема» противостояния с талибами может быть пересмотрена17. Первого декабря 2009 г. президент Обама выступил в военной академии Вест-Пойнт и рассказал о новом подходе США к ситуации в Афганистане. Он отверг идею «десятилетнего строительства нации» и предложил рассмотреть вариант сотрудничества с теми талибами, которые «признают права человека»18. Но джихадисты, которые согласны с идеей равноправия женщин и меньшинств, – уже не талибы. Администрация Обамы стремится найти сторонников в среде «Талибана», чтобы справиться с кризисом в стране, и верит в возможность привлечения боевиков к переговорам о присоединении к правительству или даже о создании нового правительства. Смещение генерала Стенли Маккристала и назначение на его место генерала Дэвида Петреуса не изменит решимости кабинета Обамы сотрудничать с исламистами, в том числе талибами.
При нынешней администрации США сложилась реальная угроза стратегического поражения демократических сил в Афганистане. Такое отношение американских властей может привести к беспрецедентному подавлению гражданского общества в стране, если талибы снова наберут силу. И хотя общий отход Обамы от поддержки демократии на Среднем Востоке затрагивает не только Афганистан, именно здесь он приобретает ключевое значение. Борьба с угрозой, нависшей над головами женщин, детей, интеллигенции, национальных и религиозных меньшинств и либералов, определит всю дальнейшую судьбу страны.
«Талибан» – угроза демократии на всем Среднем Востоке
Хотя сегодня талибы отстранены от власти, они все еще представляют угрозу для Афганистана и его соседей, в первую очередь для Пакистана. Если радикальные исламистские боевики захватят хотя бы частичный контроль над Афганистаном, это будет означать конец зарождающегося демократического движения. Зверскому обращению подвергнутся не только афганские женщины и дети – их пакистанские сестры и братья тоже почувствуют на себе весь ужас террора и угнетения. Как я говорил на брифингах в Европейском парламенте в декабре 2009 г. и подтвердил это перед конгрессом США в ноябре 2009 и марте 2010 гг., талибский кошмар Среднего Востока находится сегодня на перепутье. Либо международное сообщество поддержит демократическое сопротивление в Афганистане и даст отпор джихадистской угрозе, либо эту часть мира снова поглотит темное средневековье.
Война между свободой и Халифатом разворачивается во многих странах, но афганская битва станет одной из решающих.
Глава 7
Пробуждение Месопотамии
В ходе яростных дебатов, разыгрывавшихся на телеканалах NBC, Fox News, CNN и арабском телевидении вокруг американского вторжения в Ирак и свержения Саддама Хусейна, я утверждал, что США и международное сообщество не только имеют право на ликвидацию баасистского режима в Багдаде, но и обязаны сделать это. Моя позиция определенно отличалась от позиции большинства комментаторов. Я энергично доказывал, что согласно принципам международного гуманитарного права отказ Запада от вмешательства был бы ошибкой: Запад слишком поздно признал свою обязанность вмешаться в то, что происходит в Ираке. Очевидно, что такая позиция не находила отклика у участников дискуссий. Главным оправданием действий администрации Буша было предположение о том, что режим Саддама Хусейна имеет оружие массового уничтожения (ОМУ), которое представляет угрозу национальной безопасности США. Критики Буша (а их было очень много и в США, и в Европе, и в арабском мире) отвечали, что у Америки нет права в одностороннем порядке вести войну против суверенной страны и свергать ее законное правительство в условиях, не представлявших прямой угрозы для США.
Я отвергал оба довода, один как слишком слабый, другой – как слишком безответственный. Режим Саддама Хусейна надо было ликвидировать потому, что он совершал массовые нарушения прав человека, проводил этнические чистки и устроил геноцид. У демократий был моральный долг помочь гражданскому обществу Ирака. Оно должно было вмешаться уже после того, как режим этой страны применил химическое оружие против своих собственных граждан – курдов в Халабже, вырезал шиитов на юге, вторгся в соседнюю страну и подверг пыткам ее граждан. По моему мнению, Саддама надо бы свергнуть еще в 1991 г. или, по крайней мере, в 1990-х гг. ХХ в. Люди, выступившие за смену режима в 2003 г., опоздали, а те, кто критиковал сторонников вмешательства, совершают нравственную ошибку. Битва за Ирак была битвой за базовые свободы и ценности, а будущее Ирака должны были определить успех или неудача иракских демократических преобразований.
Я вырос в Бейруте, с ранних лет знал о жестокости бааасистского режима в Ираке и осознавал необходимость освобождения иракцев от тирании Саддама Хусейна. Угнетение в Ираке – не уникальное явление на Среднем Востоке, но оно отличалось особой изощренностью, применением насилия против миллионов людей. Ассирийцы – потомки древнейшего населения Месопотамии, на сегодняшний день старейшая этническая группа населения Ирака. Эти христиане, проживающие по большей части в горных районах на севере Курдистана и в некоторых районах Багдада, веками подвергались угнетению со стороны Халифата, пока в 1919 г. в Ирак не пришли англичане.