Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке

Фарес Валид

В США и других западных странах апологеты иранского режима приводили тезис, что аятоллы больше отвечают американским интересам, чем непредсказуемые движения, идущие на смену хомейнизму⁴⁶. Демократически настроенные активисты Ирана обвинили власти США в сотрудничестве с проиранским лобби. Они выразили также озабоченность, что союзники режима, действуя втихую, могут разрушить реальное восприятие иранской революции в сознании американцев^XLVII. Бывший аналитик ЦРУ Клэр Лопес была уверена, что за решением кабинета Обамы «не вмешиваться» в поддержку иранской демократии стоят политические интересы⁴⁸. Среди экспертов по международным отношениям бытует следующее предположение относительно причин странной позиции США,

занятой в отношении «зеленой» революции. По логике, Америка должна была всеми силами поддерживать это крупнейшее за несколько десятилетий демократическое движение в регионе. Но она этого не делает, потому что, возможно, связана с иранским режимом некой сделкой, заключенной заранее – США не включаются в демократическое движение Ирана, а тот сотрудничает с ними в Ираке, Афганистане и по ядерным вопросам. Разумеется, это предположение не нашло своего подтверждения, однако кажется вполне рациональным. Сын последнего иранского шаха Реза Кир Пехлеви сказал летом 2010 г., что сегодняшняя молодежь на улицах Тегерана – это завтрашние ответственные граждане. «С Западом или без него, иранский народ поднимется с колен. А до этого дня нам нужно избегать вреда, который может причинить режим».

Что ж, время покажет, а историки рассудят.

Будущее

В долгосрочном плане будущее иранской демократической революции видится достаточно ясным, однако на ближайшую перспективу все зависит от множества факторов. В моем представлении, это движение будет неумолимо развиваться, несмотря на поражения, отступления и препятствия, пока не достигнет своей цели. Скорость, охват и успехи будут зависеть от уровня поддержки со стороны международного сообщества и особенно от США. Как и революционные движения в других странах, иранцы хотят слышать реакцию международных лидеров. И если они будут чувствовать, что окружающий мир готов при необходимости протянуть руку, это придаст им новые силы.

Прежде всего, демократии мира должны признать «зеленую» революцию такой, какая она есть в реальности: это демократическое движение, направленнное на смену режима⁴⁹. Во-вторых, международное сообщество должно оказать достаточное давление на хомейнистский режим, чтобы люди смогли добиться перемен в стране бескровными методами. В-третьих, когда свободный мир будет твердо поддерживать иранцев, они изберут новую форму правления взамен свергнутого тоталитарного режима. В-четвертых, иранская борьба за демократию должна сплотить самые широкие слои как внутри страны, так и за ее пределами, в эмиграции, даже те из них, которые ранее считались несовместимыми: «зеленое движение», женщин, студентов, левое крыло, консерваторов, этнические меньшинства и интеллигенцию. Запад должен быть в контакте со всеми антихомейнистскими силами, от конституционных монархистов до «Организации муджахидинов». Все иранцы, отстаивающие свободу и выступающие против тегеранского террористического режима, должны быть замечены и поддержаны.

Ставки в этой революции очень высоки. Правящая элита Тегерана стремится заполучить ядерное оружие, чтобы устрашать не только международное сообщество, но и свой собственный народ. Хомейнистская верхушка пытается построить Имамат на баснословные нефтяные доходы ценой мира и спокойствия в регионе. Ее могут остановить только люди, которые готовы идти на жертвы ради свободы своей страны и безопасности мира.

Их нельзя бросить на произвол судьбы.

Глава 11

Ад в Судане: геноцид против африканцев и конец последнего апартеида

Май 1995 г., конференц-зал Колумбийского университета был переполнен. Темой конференции был аболиционизм, хотя и проходила она через сто пятьдесят лет после отмены рабства в США. Почему же тогда все приехавшие на конференцию афроамериканские активисты, защитники прав человека и интеллектуалы так взволнованно призывают положить конец рабству? Как описал тот день покойный Сэмуэль Коттон, «чернокожих все еще хватают и продают в рабство, они все еще служат своим господам на плантациях и фермах, их женщин и детей все еще эксплуатируют. Но это происходит не здесь, на американской земле, а в Судане, в ХХ веке, на глазах у

Америки и остального человечества».

Коттон, чьими предками были африканские рабы, работавшие на хлопковых плантациях, и Чарльз Джекобс, основатель бостонской Американской группы борьбы против рабства, – организовали в Нью-Йорке конференцию, посвященную проблеме рабства в Судане. Афроамериканская аболиционистская конференция в Колумбийском университете, на которой присутствовали беженцы из Судана, независимые активисты, занимающиеся вопросами защиты прав человека и их афроамериканские сторонники, была «первой ласточкой», положившей начало всемирной борьбе за свободу в Судане. Это было первое открытое публичное собрание, где разоблачили ужасы рабства, царящего в Судане, стране, находящейся под гнетом хартумских сторонников джихада¹.

Свидетельства убийств, изнасилований и этнических чисток потрясли аудиторию. Я наблюдал за выходцами из Судана, которые, часто в слезах, делились со своими «африканскими братьями» тем, как их племена и братья по крови подвергались геноциду из-за цвета кожи и африканской культуры. Я смотрел на реакцию чернокожих мужчин и женщин, переживших эти испытания и страдания. Рядом со мной сидела афроамериканка, подбадривавшая тех, кто боялся говорить. «Мы понимаем вас. Говори, брат, не молчи», – увещевала она. По мере того как беженцы из Судана рассказывали, как были рабами, прислуживавшими арабам-хозяевам, в аудитории росло напряжение, кого-то из участников захлестнули эмоции. У большинства на глазах были слезы, не удержался и я, когда выходец из Южного Судана поведал об ужасах, которые вооруженная военщина творила во время набегов на южные деревни – жгла хижины, убивала стариков и уводила в рабство целые семьи.

«Это не может происходить в наши дни!» – воскликнул Сэмуэль Коттон, делом жизни которого стало изучение проблемы современного рабства, в том числе в Мавритании и Судане². Коттон, скончавшийся несколько лет спустя, стал совестью афроамериканского сообщества, восставшего против невыносимой идеи о том, что рабство чернокожих африканцев не ушло в прошлое, и сегодня им заправляют силы джихада.

Представители «Братства против демократии» пришли на конференцию для того, чтобы дискредитировать это собрание. Дипломаты из суданского, мавританского, египетского посольств, представители местных исламистских групп, в том числе «Нации ислама», были там лишь для того, чтобы опровергнуть заявления о рабстве и репрессиях, процветающих в Судане. Мужчины и женщины с юга Судана, которых возглавили Сабит Али и Доминик Мохаммед, заклеймили их как «представителей арабского и исламского империализма и марионеток своих хозяев». Суданцев поддержали афроамериканцы, среди которых были несколько пасторов и представители мирских, либеральных и других групп. Были там и Джон Эйбнер из «Международной христианской солидарности», старейшей неправительственной организации, когда-либо поднимавшей вопрос Южного Судана на Западе, и Кейт Родерик, генеральный секретарь Коалиции за защиту прав человека. Эти организации первыми после окончания «холодной войны» выступили в защиту прав и свобод меньшинств в мусульманских странах.

Агенты «Братства против демократии» ощутили гнев африканцев и быстро ретировались. Но тем не менее стали свидетелями рождения того, что со временем превратится в американское движение поддержки освобождения Судана. Оно будет шириться, постепенно дойдет до конгресса, администраций президентов Клинтона и Буша, выльется в законы, резолюции ООН в поддержку не только Южного Судана, но и Дарфура, Нубы и Беджи, других, по большей части мусульманских районов, населенных чернокожими африканцами, которые подвергаются угнетению со стороны хартумской элиты.

Кровавая история

Многочисленные конфликты в Судане принципиально ничем не выделяются на фоне других социальных и религиозно-этнических схваток в регионе. В центре политической структуры страны находится класс элиты, угнетающий народное большинство. Доминирующие силы хартумских арабских националистов и исламистов-салафитов стояли у истоков войн за власть на юге, западе и востоке страны, в то время как большинство африканцев отвергало насаждавшиеся властями программы арабизации и исламизации.