Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке
Шрифт:
Поэтому режим и организовал шоу с президентскими «выборами». Отчасти для того, чтобы отвлечь народное внимание от настоящих этнических бунтов, разгорающихся во многих точках республики. По горькой иронии судьбы, главной целью президентских выборов в Иране было не стимулирование, а замедление демократии. Как может настоящая внутренняя оппозиция, чьих лидеров убивают, преследуют, изгоняют, пытают и бросают за решетку, заявлять об отсутствии свободы, если миллионы иранцев «приняли участие» в выборах? Чтобы перекрыть путь к реальной демократии и истинным переменам, власть задобрила иранцев фальшивыми выборами. Но на этот раз у оппозиционных сил появилась беспрецедентная возможность заявить о себе.
13 июня 2009 г. море мужчин, женщин и молодежи наводнило центральные улицы Тегерана и начало растекаться по другим городам. Как сказал Амир Тахери, иранский писатель
22 июня боевики «Басидж» убили студентку Неду Султани, и революционная молодежь вспыхнула с новой силой. Рассказ ее друга звучал очень сильно и трогательно: «Я понял, что не могу отговорить ее идти туда… она думала только об одном – о демократии и свободе для всех иранцев»33. Когда власти позвали для усмирения людей отряды боевиков из соседних стран, демонстранты преисполнились еще большей решимостью. Бойцы из «Хезболлы» ездили по Тегерану на тех же мотоциклах, которые они использовали при подавления бейрутской «кедровой» революции.
Профессор Бахман Бактиари, директор Ближневосточного центра Университета штата Юты, описал людскую решимость довести начатое до конца:
«Последние акции протеста покачнули иранское руководство и ввергли его в худший политический кризис за всю историю. Стало очевидно, что хомейнистский режим столкнулся не просто с усилением партийной борьбы внутри иранской политической системы. Он скрестил мечи с исключительно мощным и широким оппозиционным движением. Хотя Мир-Хосейн Мусави и другие лидеры-реформаторы (бывший президент Махаммад Хатами и Мехди Карруби, второй кандидат в президенты) остаются символами оппозиции и их отказ утихомирить население весьма раздражает власти, однако если их схватят и казнят – это не положит конец волнениям. Радикально настроенные хомейнисты и «стражи революции» изо всех сил пытаются подавить народное недовольство. Они начали вторую «культурную революцию» в университетах и пытаются пересмотреть всю систему образования. Власти таже собираются открыть 6000 баз для юных участников отрядов «Басидж» в начальных школах, предоставив им «учителей по политической тренировке» и лояльных священников. Был даже создан новый полицейский департамент для преследования инакомыслящих в Интернете, а «Стражи Исламской Революции» планируют открыть новостное агентство с печатными, фото– и телеотделами34».
Удивительная смена курса бывших сторонников режима, таких как Мусави и Карруби, открывала реальные возможности для революционеров35. В нескольких радиоинтервью я сравнил этих лидеров с Михаилом Горбачевым и Борисом Ельциным, которые спровоцировали развал Советского Союза.
Так или иначе, схватка началась и закончится лишь с падением одного из противников. Хешмат Табарзади, лидер Иранского демократического фронта, сообщил: «Боевики из «Басиджей», одетые в гражданскую одежду, нападали на студентов и других людей. На площади Энгелаб я видел, как они ударили в спину женщину около 30 лет так сильно, что она буквально отлетела в сторону. На улице Годс, возле Тегеранского университета, я видел другую молодую женщину, которую молодчик из «Басиджа» бил головой об машину. При этом они кричали: «Шлюха!» и другие, еще более мерзкие оскорбления». Однако это лишь прибавляло движению решимости. Более 50 университетов по всей стране, частные и государственные, объединились в этот исторический момент сопротивления тирании»36.
Противостояние между джихадистским режимом и восставшими делит страну на два мира – мир угнетателей и мир угнетенных. Активист Араш Собхи, находясь в Тегеране, в самом центре «зеленой» революции, писал: «Главари исламистской верхушки с Сейедом Али Хаменеи во главе должны хорошо понимать, что их жизнь и жизнь всего этого чудовищного режима приближается к закату»37.
Действительно, когда
Америка отступается от «зеленой» революции
По мере того как в Иране разворачивались демонстрации, в Вашингтоне наступал момент истины. Будь главой Белого дома Рональд Рейган или Джордж Буш-младший, можно было бы почти не сомневаться в их реакции – при разработке стратегий и выстраивании международных отношений американские демократические ценности стояли бы превыше всего. Но я знал, что президент Барак Обама поступит иначе. В своей каирской речи в 2009 г. он пообещал «уважать» арабский и мусульманский мир, что на деле означало уважать неприкосновенность их авторитарных режимов, в полном согласии с новоявленными защитниками средневосточных диктатур. Поэтому попытка свернуть с курса на поддержку демократических преобразований была неизбежной. Я ожидал, какие же слова выберет американский президент, который до этого уже признал, что позволит региону катиться прямо в лапы диктаторов.
В первые несколько дней царило молчание, возможно, в расчете на то, что аятоллы быстро отвоюют улицы городов и вмешательство Америки будет необязательно. Но протесты продолжались, давление на Белый дом росло. Французский президент Николя Саркози осудил «зверскую» реакцию иранского правительства по отношению к демонстрантам, протестующим против сомнительных выборов. «Германия – на стороне иранского народа, который хочет реализовать свои права на свободу самовыражения и свободу собраний», – заявила канцлер Ангела Меркель. Чехия как страна, председательствовавшая в то время в Европейском союзе, попросила своих соседей рассмотреть возможность созыва глав иранских эмигрантских миссий в Европе, чтобы выразить им «глубокое отвращение» к агрессии, развернувшейся в стране после выборов. Многие члены конгресса США и Европейского союза заявили в прессе, что осуждают иранский режим.
В конце концов президент США нарушил молчание, и его слова ознаменовали смену курса в отношениях со средневосточными демократами и тиранами. «Мы отказываемся вмешиваться»38. Такое заявление было предсказуемо, но тем не менее оно очень разочаровало меня. Реформаторские и демократические группы региона отреагировали на эти слова тревожно. По словам специалиста по Среднему Востоку Фуада Аджами, Америка «предпочла правящий режим простому народу на улицах»39.
Отказ президента Обамы поддержать иранскую демократическую революцию стал ударом для демонстрантов на улицах Тегерана. Протестующие, хорошо зная о политических дебатах в США, начали скандировать: «Обама, Обама, или ты с ними, или ты с нами»! Тем труднее было президенту США повернуться спиной к миллионам юношей и девушек, которые надеялись на него как на прогрессивного лидера свободного мира. Увы, они были глубоко разочарованы40. Поняв, что иранские мятежи не собираются угасать, администрация Обамы постаралась скорректировать свою позицию – она стала увещевать Иран, чтобы тот проявил гуманность по отношению к своим гражданам. Последовали несколько символических жестов, включая дипломатические41.
В те критические дни все друзья свободного Ирана в международном сообществе внесли свой вклад в поддержание огня революции42. Во время тегеранских демонстраций я первым заметил и донес до зарубежных СМИ, что транспаранты, которые готовила иранская молодежь, были написаны по-английски – значит, они хотели, чтобы остальной мир прочитал их и вступился. Многие законодатели и комментаторы живо подхватили тему, особенно когда это отметил и бывший кандидат в президенты и популярный комментатор Fox News Майк Хакаби. Тем не менее деспотические режимы по всему миру под флагом «братства против демократии» горой встали за аятолл и даже думать не желали о простых иранцах. Сирия, Судан, «Хамас», «Хезболла» и Катар оказывали поддержку иранским властям. Сирийский министр иностранных дел Валид Муаллем заявил: «Кто ставит на поражение иранского режима, тот проиграет» и предупредил евопейцев, чтобы те не ввязывались во внутренние дела Ирана43. «Хезболла» обвинила Запад в «разжигании беспорядков в Иране»44. Партия справедливости и развития (AKP), возглавляющая исламистское правительство в Турции, также высказалась в защиту Ахмадинежада и против иранских демократов, несмотря на то, что сама позиционирует себя как «мусульманско-демократическую»45.