Революция полов, или Тайная миссия Клары Цеткин
Шрифт:
Некрасивая, но амбициозная и властная Полина Жемчужина, получившая образование уже в зрелом возрасте на двух советских рабфаках и в институте, заполучила должности замнаркома легкой промышленности (с 1937), наркома рыбной промышленности (с января по октябрь 1939), руководителя Главпарфюмера; состояла членом Художественного совета при Московском Доме моделей одежды. Была директором парфюмерной фабрики «Новая заря» (1930–1932); управляющей трестом высшей парфюмерии (ТЭЖЭ; 1932–1936); начальником Главного управления парфюмерно-косметической, синтетической и мыловаренной промышленности (с 1936); начальником Главного управления текстильно-галантерейной промышленности Наркомата легкой промышленности (с ноября 1939).
Во время ее поездки в США к брату-бизнесмену Карпу Семеновичу Карповскому (ставшему в Америке Сэмом Карпом), произошла встреча с президентом Ф. Рузвельтом, который принял ее. В 1948 году
Вместе с П. С. Жемчужиной арестована ее секретарь Мельник-Соколинская и несколько ответственных работников главка. В те годы арестовывались и другие еврейские жены советских руководителей. Среди арестованных были, к примеру, жена Андреева Дора Моисеевна Хазан; жена Поскребышева Бронислава Соломоновна, приходившаяся сестрой невестки Троцкого. Без предвзятости напомним, что в женах высокопоставленных советских партийных чиновников и видных деятелей партии значились: жены Г. В. Плеханова, С. М. Кирова, М. Г. Первухина, Ежова, Рыкова (сестра архитектора Иофана). Голда Давидовна Горбман (после принятия православия и крещения Екатерина) была замужем за Климентом Ворошиловым; Юлия Мельцер — за Яковом Джугашвили, сыном Сталина. Н. И. Бухарин имел даже две жены из «избранного народа»: Эсфирь Исаевну Гурвич и Анну Ларину, дочь большевика Михаила Ларина (наст. Лурье); Лиля Брик какое-то время числилась женой героя Гражданской войны комкора В. М. Примакова; Фрума — оказалась в супружеской постели Н. Щорса. Советские агитпроповцы писатели Аркадий Гайдар, Валентин Катаев, а также Леонид Андреев, Владимир Тендряков и некоторые другие также избрали в жены евреек. Это лишь навскидку, ведь список можно длить десятки страниц.
Но вернемся к интересующим нас героиням. Около пяти лет провела Перл Жемчужина в ГУЛАГе. По воспоминаниям внучки, впоследствии, даже будучи при смерти она требовала, чтобы ей делали маникюр. После ее смерти постаревший Молотов, при жизни Сталина охотно согласившийся на арест супруги, сказал интервьюеру: «Мне выпало большое счастье быть женатым на такой женщине. И красивая, и умная, а главное — настоящий большевик…».
«Настоящий большевик» — большей насмешки над Женщиной и ее божественной природой НЕ существует…
Во все годы своего нахождения у власти Полина Жемчужина особое внимание уделяла своим туалетам, меняя наряды по нескольку раз за вечер. Обязывала мужа привозить из заграничных командировок белье, платья, костюмы и обувь. Обожала украшения, отдавая предпочтение бриллиантам; имела их огромное количество, скупая по заниженным (льготным) ценам на советских предприятиях.
Не была обделена модной одеждой и драгоценностями и дочь Жемчужиной от Молотова Светлана, имевшая наследственное, от матери, искривление позвоночника, ходившая чуть боком и носившая огромные очки. Она училась вместе с дочерью Сталина Светланой, в честь которой будто бы и была названа. В школу всегда ходила в сопровождении охранника; в 1946 году в подарок за хорошую учебу получила от отца поездку в Париж. Учившиеся с ней вместе в институте вспоминали, что Светлану Молотову возил на занятия шофер, она каждый день меняла туалеты, а душилась
«Золотые» детки советской элиты никогда и ни в чем не были обделены. Однако сравнить их уровень с их одногодками из русской аристократии, дворянами НЕ представляется возможным; это уже было бредовое извращение сути Русской Власти и ее представителей.
С первых лет своего появления советская номенклатура сильно отличалась от обычных граждан в плане материальной обеспеченности и доступности модной одежды. Публикации рассекреченных следственных дел арестованных НКВД в конце 1930-х гг. советских руководителей приоткрывает завесу над уровнем реального достатка высших должностных лиц. В следственном деле арестованного зам-наркома НКВД Г. Г. Ягоды имеется акт обыска за 1937 год, из которого следует, что, пользуясь служебным автомобилем, он купил себе еще личный автомобиль и мотоцикл с коляской; имел собственный киноаппарат и набор фильмов; личный гардероб, включающий кроме большого количества рубашек и более двух десятков пальто и костюмов, в основном иностранного производства; имел 1230 бутылок старинных вин из подвалов дворцов русской аристократии; владел антиквариатом, имел ценную коллекцию редкой посуды, монет, оружия, курительных трубок и мундштуков.
То же было и у других кремлевских властителей; все спешили грабить при жизни, получать квартиры, дома и спецдачи, втайне открывать баснословные счета за границей, получать множество предусмотренных для красной элиты немыслимых благ.
Тогда как в сознание советских масс было вложено непререкаемое: все не наше , в том числе и модная, красивая одежда относится к буржуазным атрибутам! Об этом с явным небрежением пишет вся советская пресса. В середине 20-х годов в «Комсомольской правде» напечатано письмо девушки, которая выказывала солидарность с мнением, что сапоги и грубая одежда более всего к лицу «ленинке». Она так и одевалась, в соответствии с идейной безвкусицей. Но комсомолку мучил вопрос, с которым девушка обратилась в редакцию: как ей уберечься от упреков со стороны ребят в отсутствии женственности и привлекательности?
Но советский комсомолец и сам выглядел малопривлекательным. Взросшие поколения малокультурных, малообразованных комсомольцев ни о какой моде, а тем паче культуре думать не могли. Их главное предназначение: постигать одну-единственную настоящую «науку» — науку Маркса-Ленина-Сталина (с середины 50-х годов: Маркса-Энгельса-Ленина). Все остальное, как говорили ему его идейные красные божки, есть орудие реакции, поповские бредни и зловещие происки империализма.
Для молодого человека современный «научный социализм» представлял собой самое законченное выражение всей суммы мировой философии. «Научный социализм», твердо стоящий на позициях материализма. Однако, хотя советская философия и считалась материалистической, образ человека, которым она оперировала и к сознанию которого взывала, был нематериальным и словно бы бестелесным.
После стихших в середине 1920-х годов открытых дискуссий о новой одежде , вопрос о «массовой моде победившего пролетариата» перестал представлять первостепенный общественный интерес. Круг потребителей модной продукции оставался весьма ограниченным, сначала — партийная элита и нэпманы, а вскоре и вовсе только партэлита. Работа модельеров могла быть востребована еще разве что советским театром и кинематографом да заслуженными, прикормленными властью примами советского искусства.
Коротким временем проявления женственности, всплеском перед убиением моды в СССР были так называемые годы нэпа. Когда на моду большое влияние оказало авангардное искусство: от футуризма и кубизма до абстракционизма, — что проявилось в популярности геометрического орнамента. И хотя ткани с «супрематическими узорами», изготовленные по эскизам востребованных новой властью художников типа Казимира Малевича, Марка Шагала и других марателей подобного местечкового уровня, казались смешными и примитивными, однако все лучше , чем ничего. Все сообразно уровню новых властителей. Однако вскоре и эти новаторства с фигурами и расцветками показались слишком уж вызывающими, рождающими необоснованные надежды на свободу мысли. Краткосрочная мода на ткани с беспредметными рисунками закончилась; абстрактный декор на стенах и орнамент на посуде с неизменными серпастыми-молоткастыми символами продержался еще какое-то время.