Революция
Шрифт:
Лорд Кэррод внутренне кипел. Он выпалил:
– Вы не британец, не американец. Другими словами, вы наемник. Откуда нам знать, что русские не предложили вам в два или три раза больше, чем вам платят за службу янки?
Павел вновь сел и посмотрел на часы.
– Мое время ограничено, - произнес он.
– Я должен вылететь в Париж сегодня днем, а завтра буду в Бонне. И меня не волнует ваше мнение относительно моих мотивов наемника, лорд Кэррол. Я только что был на Даунинг-стрит. Я предлагаю вам позвонить туда. По просьбе Вашингтона ваше правительство предоставило мне полную свободу действий.
Пол прилетел в Москву рейсом Аэрофлота и приземлился а аэропорту Внуково на окраине города. Он представился американским бизнесменом, импортером фотокамер, который также интересовался туристскими достопримечательностями. Он путешествовал по категории "люкс", что давало ему право на "зил" с шофером и на гида-переводчика, когда он нуждался в нем. Он поселился в гостинице "Украина" на Дрогомиловской в двадцативосьмиэтажном небоскребе с тысячью номеров.
Это было его первое посещение Москвы, но он не был особенно выбит из строя. Он продолжал рассматривать город и осознал тот факт, что с конца 1950-х годов русские начали получать обильную пищу, одежду и, наконец, жилье. Даже эти продукты, когда-то рассматривавшиеся как настоящая роскошь, были теперь в изобилии. Если учитывать материальные факты, советский человек с улицы жил неплохо.
Несколько первых дней Козлов провел, проникаясь чувством города, а также делая предварительные деловые звонки. Его интересовали новые автоматические фотокамеры, постоянно рекламируемые русскими как лучшие в мире. Самый быстрый объектив, надежное функционирование, гарантированное на всю жизнь владельца, и все это продавалось ровно за двадцать пять долларов.
Как и ожидалось, ему сказали, что фабрика и пункт распределения находятся в Ленинграде, и он получил советы, а также рекомендательные письма.
На пятый день он сел на экспресс "Красная Стрела" до Ленинграда и остановился в отеле "Астория" на улице Герцена, 39. Это был самый старый из многих отелей "Интуриста", выстроенный еще до Революции.
Он провел следующий день, дав возможность гиду показать стандартный набор туристических достопримечательностей. Зимний Дворец, где победила большевистская революция, когда мятежный крейсер "Аврора" прошел в Неву и обстрелял его. Эрмитаж, с которым могли соперничать только Ватикан и Лувр. Александровская Колонна, самый высокий в мире монолитный каменный памятник. Скромный личный дворец Петра Великого. Кафедральный собор Петра и Павла, Ленинградское метро, в той же степени музей, как и система транспорта.
Он рассматривал все это на манер туриста, гадая про себя, что мог бы подумать интуристовский гид, если бы знал, что это был родной город мистера Джона Смита.
На следующий день он развернул перед гидом проблемы своего бизнеса. Он хочет встретиться, дайте посмотреть, ага, вот здесь, с Леонидом Шверником с завода по производству фотоаппаратуры имени Микояна. Можно ли это устроить?
Конечно, это можно устроить. Гид минут пять вещал о желании Советского Союза торговать с Западом и распространять мир во всем мире.
Беседа Джона Смита с господином Шверником была назначена на послеполуденное время.
Господин Смит и Шверник встретились в два в кабинете последнего и принялись за обычные любезности. Мистер Шверник прекрасно говорил по-английски, так что мистер Смит смог отпустить на этот раз своего гида-переводчика. Когда тот ушел и они остались одни, Шверник стал обсуждать вопрос продажи.
– Я могу уверить вас, сэр, что не далее того времени, как японцы стали удивлять мир после Второй мировой войны своими новыми фотокамерами, произошла революция в дизайне и качестве. Камеры завода имени Микояна не только лучше где-либо производящихся фотокамер, но с того времени, как наш завод полностью автоматизирован, мы продаем их за ничтожную часть стоимости камер из Германии, Японии или Америки...
Павел Козлов встал, спокойно подошел к одной из картин, висящих на стене, поднял ее, указал на обратную сторону и поднял глаза к собеседнику.
Леонид Шверник с ошарашенным видом откинулся на спинку стула.
Павел оставался у картины, пока собеседник не покачал головой.
– Вы абсолютно уверены?
– по-английски спросил Павел.
– Да, - ответил Шверник.
– Здесь нет микрофонов. Я точно знаю. Кто вы?
– В движении вас называют Георгий, - говорил Павел, - и вы главный человек в Ленинградской области.
Рука Шверника поднялась из-под стола, и он направил тяжелый армейский револьвер на своего посетителя.
– Кто вы?
– повторил он.
Павел проигнорировал оружие.
– Некто, кто знает, что вы Георгий, - сказал он.
– Я из Америки. Может кто-нибудь войти?
– Да, кто-нибудь из моих коллег. Или, может быть, секретарь.
– Тогда я предложу вам сходить в бар или какое-нибудь другое место, чтобы выпить что-нибудь, может, чашечку кофе или что там в России его заменяет.
Шверник изучающе посмотрел на него.
– Хорошо, - твердо произнес он.
– На улице есть одно место.
Он начал было засовывать оружие за пояс, но передумал и положил его обратно в выдвижной ящик.
Как только они оказались на улице вне предела слышимости пешеходов, Павел произнес.
– Может, вы предпочитаете, чтобы я говорил по-русски? Мне кажется, мы тогда будем меньше привлекать внимания, чем если говорить по-английски.
– В "Интуристе" знают, что вы говорите по-русски?
– напряженно спросил Шверник.
– Если нет, то говорите по-английски. Так вот, откуда вы узнали мое имя? У меня нет контактов с американцами.
– Я узнал о вас от западных немцев.
На лице Шверника отразился необузданный гнев.
– Да они игнорируют элементарные меры предосторожности! Они что, готовы открыть меня каждому, кто об этом попросит?
Павел мягко ответил:
– Герр Людвиг постоянно под моим руководством. Ваш секрет в настоящий момент в той же безопасности, что и раньше. Лидер подполья некоторое время оставался в молчании.
– Вы американец, так, и Людвиг вам обо мне рассказал? И чего же вы хотите?