Рэя
Шрифт:
– А если я попрошу кое-что взамен… ты исполнишь?
– КОНЕЧНО! Любую услугу. Проси, что хочешь. Ты самый спокойный из всех, и можешь даже…
– Я не прошу об «отсосе» или потаскать тебя за цепь…
– А что, тогда? – сердце вздрогнуло от этих слов. Руку вытащила из его кармана, которой подыскивала краткий путь к его второму сердцу.
– В обмен на дружбу.
Она, сперва, не поняла: нахмурила брови, и косой кинула взгляд. Но через пару секунд покачала головой, категорично заявив:
– НЕТ. Нет, нет, я не знакомлюсь ни с кем из Клуба – это раз; второе – у меня уже
– Тогда извини, – нагло перебил.
Она снова замолкла и покосилась на него. Кривая улыбка растаяла на лице. Внезапно, стало больно и обидно. Пришло лёгкое прозрение, что её там ждёт то единственное существо, как плод незабвенной любви. И без толку тратить время на пустые разговоры! Раз не хочет, чтобы заглотнула, то наверно он и не мужик.
Она попыталась показать безразличный вид, что ей, как-бы, всё равно. Но, всё же, отвернулась, и, вздохнув тихо, прикрыла рукой лицо. Очень грустно и обидно стало.
– И, вот ещё что… – прошу тебя, возьми. Я бы хотел вам помочь… – тут около трёх тысяч. Всё равно, к утру я их раздам или пропью.
Она, выслушав его короткий монолог, посмотрела с ещё большим омерзением. Когда сверкнули деньги, ей он стал, в одну секунду, противен, жалок и невменяем. Показалось, что не вдолбить в голову мысль, что терпеть не может тех, кто решил добиться дружбы и расположение к ней, за деньги.
– Неужели ты думаешь, раз уж у тебя много денег, тебе всё дозволено…?
– Просто с ними я свободен…
– …Ты думаешь, можешь пьяным врываться ко мне в Клуб? Переспав пару раз, можно и домой заглянуть?
– Я…
Она чуть привстала, развернулась к нему полностью. Заметно вспылила.
– …Знаешь, что никто себе такого не позволял???
– Им всё равно…
– Ты меня до смерти напугал! Испортил репутацию, да так, что задница до сих пор болит… – разошлась, не на шутку, глаза заблестели. – …Меня теперь все ненавидят… Сбил весь мой ритм, и из-за тебя придётся уйти. Я даже понятия не имею, что мне делать, и как дальше жить… – эмоции полезли наружу. Рукавом протёрла мокрую щеку.
– Прости…
– Засунь себе в жопу, вместе с этими деньгами!!! – она выбила пачку денег, сложенную пополам. Те лишь тихо ударили по лицу и посыпались ему под ноги бумажным снегом, а Рэя убежала прочь.
IV
Осталось всего полчаса, как раздастся мягкий сигнал, от которого сердце спрячется в пятки, но вернётся, тотчас же, на место. Полчаса – до начала, а она уже готова. Сидела, рассматривая собственное отражение, и не получала никакого удовлетворения.
Перед этим, корчила себе лёгкую гримасу, мяла щеки, показывала проколотый язык, зубами скребла губы, морщилась, оттягивала нижние веки, чесала крючковатый носик и удивлялась: почему с таким идеально симметричным лицом, белой кожей и маленькой родинкой под левым веком она ещё не актриса кино, не уважаемая, всеми, звезда, а самая настоящая шлюха? Как мусор фабрики грёз, популярная среди небольшого числа любителей поиздеваться, кто любит унижение или поклонение. До сих пор не покидало чувство, что она – актёр, заблудившийся на студии, где снимают порнофильмы. Играет роль той, кому боль приносит удовольствие.
Смотрела на себя с лёгким отвращением, соглашаясь, что сама к этому пришла. Но на лице девушки напротив не видела страх, а во взгляде прослеживалась пустота и едва ли заметная безысходность. Ведь никто же её силой сюда не привёл, в клетку не закрыл и на цепь не посадил! Никто не распинает на стене, руки не связывает, насильно, рот не затыкает, и в задний проход игрушки не вставляют – она сама вызвалась добровольцем, опробовать себя в этой роли, да ещё и за деньги. Никто ей не виноват, что попутала жизнь с игрой.
И теперь, она опять готова, пусть и в последний раз в этом «говно-заведении», как выразилась сама, но добровольно вошла в образ некоего гермафродита, смесь Эльфа из Сантой. На голове – зелёная шапочка, из-под неё торчит короткая чёлка, начёсанная пальцами вверх, пропитанная гелем, в брови – миниатюрное колечко, на губе – то же самое; бледная кожа, едва ли розовые губы и никакого макияжа. Этого она делать не умела, да и в сценах, когда слезы текут от боли, запачканные глаза ей не к лицу. Никого она просить не хотела, а всё, что сумела – навела на глазах еле заметные рыжие тени.
«Хорошая шапочка», думала она, когда выбирала. «Подойдёт под цвет глаз». Да и подобные длинные хвостики, – с шумным бубенчиком на конце всегда гладила, когда руки нечем занять, в ожидании выхода, укладывая на левое плечо, будто волосы. Ладони облачила в красные перчатки, на грудь надела не слишком тугой бандаж из полупрозрачной сетки, а сверху прикрыла боди, из комплекта все того же Эльфа, со звонкими шариками по краях.
Но ниже пояса – часть из одежды Санты: короткие облегающие шортики тускло-красного цвета с окантовкой из пушистого, но фальшивого меха. Грудь она оставила открытой, но под защитой, чтобы лишь глазами довольствовались и не лезли своими мерзкими ручищами. Свои женские прелести тоже остались прикрыты такой же сеточкой, чтобы лишнее не стремилось внутрь, а когда дело дойдёт до «проникновения», то разорвать её займёт лишь пара секунд. Ноги же – под защитой колготок и снимать их без надобности. Устала от тесной и жёсткой латексной одежды, но нанесла «фальшивые» татуировки, чтобы придать образу более дерзкий вид.
За день до этого, попросила Элис нарисовать ей несколько персонажей, – зверей дикой природы, – хищников, с обманчивой внешностью, но большими клыками, посчитав, что её образ более схож с такими зверями. Она знала, что не откажет, маме поможет стать более современной, и даже помогла ей выбрать место, нанести на «переводку» и дорисовать уже на ногах.
Но и, конечно же – собачий ошейник: широкий, с острыми шипами наружу и стальная цепь-поводок. Но цепочка специальная, со слабыми звеньями, которые рвутся в момент, когда какое-то «животное», в порыве страсти и удовлетворения от унижения и злости, совсем забудет, что перед ним – человек. Такая себе, опасная работа, и только она знала несколько фирм, изготавливающие безопасные аксессуары, чтобы никто её не задушил.