Рейдеры Нила
Шрифт:
— Я говорил вам вчера вечером, что то, что мы совершим сегодня, сделает нас легендами. Но банда Кукушонка уже стала легендой. В Египте нет человека, который не знал бы о нас и не завидовал бы нам - нашей свободе, нашей смелости, нашему бесстрашию! Но время идет, и мы вместе с ним. Вчера мы закрыли «свиток прошлого». Сегодня мы разворачиваем «свиток будущего», и это будущее станет историей, наполненной великолепием, начертанной золотыми буквами и усыпанной драгоценностями!
— Прошлой ночью я сказал вам, что любой человек, пожелавший этого, может остаться и покинуть корабль, когда мы вернемся, чтобы попытать счастья в качестве свободного человека в Александрии. Хочет ли кто-нибудь покинуть нас? Если да, то пусть он сложит оружие и отойдет в сторону прямо сейчас.
Никто не пошевелился. На этот раз у Уджеба не нашлось подходящей колкости. Вместо этого у него задрожал подбородок и по щеке скатилась слеза. Я посмотрел на Менхепа. Он не плакал, но его глаза блестели.
Даже я был очарован словами Артемона. Мне было наплевать на бандитскую шайку и всю их ложную славу, но я стоял как вкопанный.
Я осмотрел домик. Дверь была закрыта. Была ли Бетесда внутри? Будет ли она там, когда я вернусь - если я вернусь?
Артемон переводил взгляд с одного лица на другое и кивал, как бы признавая и фиксируя выбор каждого присутствующего.
Он повернулся и спустился по ступенькам на палубу, а затем, к моему изумлению, взялся за длинный поводок, на конце которого был пристегнут Чилба. Артемон намеревался провести нас по улицам Александрии в сопровождении льва - а почему бы и нет? Рев Чилбы заставил бы в ужасе разбежаться даже самых храбрых противников.
Экипированные, вооруженные и готовые ко всему, с Артемоном и Чилбой во главе, мы спустились по широким сходням и быстрым шагом направились вверх по причалу.
XXXIV
Я никогда внимательно не рассматривал планировку таких причалов или оборудование, которым они были оснащены. Теперь все, что я видел, казалось совершенно рельефным, включая пустые вагоны и неработающие подъемники, разбросанные тут и там. В обычный день, в обычное время, все эти транспортные и погрузочные средства были бы задействованы, но в этот день все было спокойно.
На полпути между зоной причала и берегом мы подошли к зданию таможни. Здание занимало всю ширину причала, так что у нас не было выбора, кроме как пройти через него. Широкие двери были не заперты и распахнулись от толчка.
Внутренняя часть здания была разделена на конторки, контрольно-пропускные пункты и складские помещения. Каждый товар, отправляющийся или прибывающий в порт Александрия, подлежал осмотру, оценке и налогообложению, поэтому неудивительно было обнаружить, что здание таможни немного напоминало лабиринт, полный перегородок и тупиков. Нам пришлось поворачивать то в одну, то в другую сторону и проходить через несколько дверей. К счастью, Артемон, похоже, знал дорогу. Мы не встретили ни одного вооруженного охранника, только нескольких праздных клерков, которые в панике сразу же разбежались.
Мне пришла в голову мысль, что, когда придет время перевозить наши украденные сокровища через таможню, различные препятствия и обходные пути наверняка замедлят наше продвижение. Один из проходов был настолько длинным и узким, что почти наверняка создал бы проблему для любой повозки, достаточно большой, чтобы перевезти саркофаг. Но Артемон наверняка учел все эти факторы, сказал я себе.
Пройдя таможню, мы быстрым шагом проследовали по остальной части причала к береговой линии. Над крышами города, далеко на юго-западе, я увидел столб черного дыма. Беспорядки возле храма Сераписа были в разгаре.
Следуя плану Артемона, мы выбрали самый быстрый и прямой маршрут к царским гробницам. Некоторые из членов банды Кукушонка никогда не были в Александрии, и, хотя их лица были скрыты шарфами, я видел по их глазам, что они были в восторге от великолепных зданий, статуй, обелисков и фонтанов.
Мы не встретили никакого сопротивления. Когда, идущие нам навстречу, люди, разбегались, я начал испытывать особое возбуждение, которое приходит от того, что я часть группы вооруженных людей, перед которыми все съеживаются и убегают. Я взглянул на город совершенно по-новому, глазами воина-победителя. Всякий раз, когда Чилба ревел, то все мы подражали этому звуку, превращая его в своего рода боевой клич.
Я уже описывал в начале своего рассказа, как мы подошли к массивному зданию, в котором находилась гробница, казавшаяся карликовой по сравнению с возвышающейся фигурой Александра на фризе вдоль одной стены. Там нас встретила небольшая группа мужчин, тянувших повозку. В повозке был деревянный ящик с крышкой, в который мы должны были поместить саркофаг.
В повозке также находились лебедки, шкивы, канат и кое-какое другое подъемное оборудование, а также таран, сделанный из цельного массивного ствола дерева. Когда Артемон позвал добровольцев на таран, я с радостью вложил свой меч в ножны и схватился за одну из рукояток. «Лучше принять участие в святотатстве по вскрытию гробницы, чем проливать невинную кровь», — подумал я.
Поскольку все царские гробницы были закрыты для посетителей из-за нехватки у царя солдат, поблизости было мало горожан и еще меньше туристов. Только горстка людей наблюдала за нами, и никто не осмелился нам воспротивиться, когда мы выломали ворота и ворвались в гробницу.
Седовласые стражники оказали единственное сопротивление. Артемон и его люди безжалостно перебили их. К тому времени, как я вошел во внутренние покои, последний оставшийся охранник, заколотый самим Артемоном, безжизненно рухнул на пол.
Повозку вкатили на место. Был задействован подъемный механизм, чтобы снять крышку саркофага. Перед тем, как мумифицированное тело было извлечено и отложено в сторону, Артемон пригласил меня на помост, чтобы взглянуть на лицо Александра.
Так случилось, что я, Гордиан из Рима, в возрасте двадцати двух лет, в городе Александрия, в компании головорезов и бандитов, оказался лицом к лицу с самым знаменитым смертным, который когда-либо жил на свете.