Рейс продолжается
Шрифт:
Возвращается спокойная, медлительная, немного сонная. Сначала у нее всегда так после укола.
— Слушай, — говорю, — дело плохо. По-моему, эти двое, ты знаешь, о ком я говорю, держат нас на поводке. Давай решать, что будем делать.
— С Утиным Носом говорил? — спрашивает.
— С ним говорить нечего, ты же знаешь. Когда надо дать волю рукам — он ас. А насчет мыслей… Ру тоже не советчица. Нам решать.
— Как тебе представляется обстановка? — спрашивает.
Вижу, с ней все в порядке, она в форме.
— Я думаю, где-то мы споткнулись или за клиентами следили, или продал кто-то…
— Это исключается, — говорит она решительно, — тут ты молодец, так поставил дело, что, кроме нас, никто не подпущен.
— «Тут я молодец», — ворчу, — а в остальном шляпа? Так?
— Перестань, Рокко, — берет меня под руку, — ты же отлично знаешь, что во всем молодец. Без тебя мы бы пропали да вообще ничего бы не было: ни нас, ни фирмы.
— Ладно, ладно. Так вот, обстановка. Пусть не продали, пусть мы не ошибались — я тут все передумал десять раз — не вижу ошибок, но так или иначе на наш след напали. Спрашивается, почему не взяли еще дома, ну, хоть в аэропорту с поличным? Потому что хотят знать наших приятелей в Токио. Это, как дважды два…
— А зачем за нами людей посылать? — перебивает Белинда, — куда мы из самолета денемся?
— Вот именно. Ты умница. Могли сообщить приметы — встречайте, мол, нет — посылают нянек. Зачем? Ну, во-первых, для подстраховки — вдруг по приметам не узнают, вдруг мы в пути переоденемся, нацепим парики, ты бороду отрастишь, — смеюсь, — я — косы. Или выходить будем поодиночке. К другим пассажирам пристроимся. Мало ли что, но это значит, что в лицо нас японцы не знают. Не оттуда идет прокол. Другой вариант — по каким-то соображениям наша полиция не хочет с япошками делиться этим делом. Хочет сама все выяснить. Тогда в Токио не их полиция будет ждать, а наша, и притом тайно от японской.
— А зачем им это? Они в Интерполе все связаны…
— Э, Белинда! Они там в Интерполе, как пауки в банке. Что на поверхности лежит — то, конечно, общими силами, никуда не денешься. А если поглубже, надо еще посмотреть. Ну, к чему нашим дорогим отцам-полицейским выдавать нас с нашими миллионными чемоданами японским коллегам, когда можно эти миллионы самим взять, не себе в карман, разумеется, но для нашей страны, а не для Японии? Государственные интересы. Логично?
— Логично-то логично, — Белинда сомневается, — но, думаю, все проще. Если нас «засветили», то наверняка в Токио весь аэропорт набит полицейскими, а эти едут для связи, для участия в допросах, словом, как представители. Мы же все-таки не японские граждане. Может, они нас сразу и обратно повезут. Только уж не в первом классе, — усмехается.
— Тоже может быть, — соглашаюсь.
— А чем нам это грозит? — спрашивает.
Я смеюсь:
— Ничем хорошим. От чемоданов не откреститься. Сто человек видели, как их с нами вместе в самолет доставили. Ну, образцы можно в самолете выбросить, пистолеты — в уборной. Так ведь сразу же найдут и в два счета докажут, что наши. Словом, лет по десять, а то и по двадцать можем заработать…
— Двадцать лет! — она бледнеет, — нет, уж лучше смерть!
— …это если им все остальное известно, — продолжаю, — но, раз они за нами следят, возможно, знают и про другие наши дела. А когда возьмут, начнут копать, и тогда уже ни за что нельзя поручиться. Может, как раз преподнесут столь желанную тебе смертную казнь, — смеюсь.
— Перестань! — шипит, — нашел время шутить. Скажи лучше, что делать. Не может быть, чтобы ты не придумал! Ну, Рокко!
— Да есть у меня одна идея, — говорю задумчиво, — экспромт, так сказать. Но, во-первых, не подготовлены мы, не имеем тренировки в этом новом деле, а потом не все еще обдумал.
— Ну, что, что? — торопит, — раз задумал, значит, все будет в порядке. Я в тебя, Рокко, как в бога, верю. А насчет подготовки не беспокойся — не подведу. Чего только не приходилось делать — никогда тебя не подводила. Ты только скажи, что…
— Тише, перестань суетиться, — обрываю ее. — Ты-то, может, и не подведешь, а Утиный Нос, а Ру?
— Ну, Утиный Нос, если только надо действовать, — заверяет, — никогда не подведет!
— Я тоже так думаю. Больше того — в том, что я задумал, он особенно полезным окажется. А вот Ру?
— Ну, что ж, Ру… Ты и для нее найдешь работу. Лишней не будет. В крайнем случае втроем справимся. Так что за план? Скажи, наконец. Думаешь, когда прилетим, прорваться через кордон? Может, там этот японец поможет, в конце концов, деньги-то ему везем. Пусть подумает.
— Думать поздно. Если аэродром оцеплен. Если нас полиция ждет, японец не ждет. Миллионы миллионами, а жизнь дороже. Нет, Белинда, в Токио нам прилетать нельзя, — говорю решительно, — будем брать самолет!
Она таращит глаза и прикрывает рот ладошкой, как, наверное, супруга в мелодрамах, которую муж неожиданно застал со вздыхателем в саду.
— Самолет?
— Самолет, самолет, — говорю спокойно. — Ну, чего уставилась? Не мы первые, не мы последние. Сейчас стало очень модным. Скоро будут больше брать самолетов, чем банков. Завладеем машиной, повернем на Сингапур, на Цейлон, а еще лучше подальше, на какие-нибудь маленькие острова, с маленьким царьком, султаном, президентом, чертом-дьяволом. Один из наших чемоданов ему, чтоб дал убежище, остальные — нам. Переждем трудное время, а там видно будет. Ну, как?
— Не знаю, — говорит неуверенно, — вроде, все правильно. Но захватить целый самолет. Тут же сотни людей. Летчики наверняка вооружены и эти агенты. Потом русские, кто их знает, им, небось, наплевать на заложников. Мы заложников перестреляем, а они — нас. А?
— Другого выхода нет, — говорю. — Будем разрабатывать операцию!
Конечно, женщины обычно умных советов дать не могут. Но все же Белинда очень опытная — с ней не грех посоветоваться.
Ру по-прежнему безмятежно спит, а Утиный Нос прохаживается по салонам и бросает на наших «опекунов» зловещие взгляды. В конце концов я приказываю ему сесть на место — не хватает еще, чтобы они разгадали наши планы.
Захватить огромный самолет с десятками пассажиров, среди которых наверняка есть здоровые решительные мужчины, а двое, так тут уж сомнений нет, вооруженные полицейские агенты — дело нешуточное. Будь у нас гранаты, мы бы могли пригрозить взорвать самолет. Но гранат нет, и нет даже ничего похожего.
А главное, дело для меня новое, непривычное. Ну да ладно! Деваться все равно некуда. С моим послужным списком мне петли так или иначе не миновать. Так чем я рискую?
До Токио еще лететь и лететь. Время подготовиться есть. Операцию надо начать, когда мы будем ближе всего от границы и ближе всего по прямой от каких-нибудь островов, от Цейлона, на худой конец, от Сингапура. Эх, жаль, карты нет…