Рейс в одну сторону
Шрифт:
Петрович перевел взгляд на экран. Камера в это время переключилась, показывая Королева, идущего издалека, и иногда машущего руками, будто он с кем-то разговаривал. Как раз в этот момент Штукк повернулся к Петровичу.
– О чем вы говорили в то время, не припомните?
– ехидно заметил дознаватель.
– Не помню, - ответил Королев.
– Я вообще ни с кем не разговаривал в то время.
– Ах, да!
– ударил себя по лбу Штукк, - майор-то у
Дальше камера переключилась на вид около входа в метро. Королев видел, как он сам подошел к стеклянной двери, и, не дотрагиваясь до ручки, открыл её.
– Стоп!
– крикнул Штукк, и, вскочив с кресла, подлетел к ноутбуку. Нажав паузу, он сказал:
– Видите, здесь вы лезете в карман и что-то хотите достать. Что тогда было у вас в кармане?
– Не помню, - ответил Королев.
– А что сейчас там лежит?
Петрович полез в карман своего рабочего халата и достал небольшую горсть разных предметов: пропуск от мастерской, конфету, захваченную в столовой, кусок стальной проволоки, и какую-то мятую бумажку.
– Больше ничего?
– осведомился дознаватель.
– Нет, - ответил Петрович, и на всякий случай хлопнул себя по бокам.
– Ну, до этого времени, вы могли уже поменять содержимое своих карманов, так что, нет - не годится это тест.
– Какой тест?
– Проверочный, - вновь усмехнулся Штукк.
– Мы могли бы провести обыск ваших личных вещей, и обязательно это сделаем, но, прежде, скажите: как скоро вы собирались бежать с острова?
Королев в удивлении поднял плечи.
– Я вообще никуда не собирался бежать.
Дознаватель молчал, позволив ему сделать маленькую передышку. Потом Петрович вскинул вдруг голову, глаза его блеснули странным огнем, и он быстро заговорил:
– Вы еще раз посмотрите на последние кадры.
– А что не так в последних кадрах?
– развел руками Штукк.
– Нет, вы посмотрите, а я потом скажу.
Штукк со вздохом отмотал назад несколько секунд. Вот Королев идет по коридору - вид спереди. Камера в этот момент стоит над дверями метро. Вот Королев подходит к стеклянным дверям, и камера поворачивается вслед за ним: на ней установлены датчики движения. Как только он оказался около двери, тут же залез в карман и... дверь открылась.
– Обратите внимание, - сказал Королев, - какое расстояние от меня до двери.
Штукк прикинул и ответил:
–
– Видите, я вообще не касаюсь ручки двери?
– Ну, вижу. А еще я вижу, что в кармане у вас может быть устройство, которое дистанционно открывает дверь.
– Откуда же у меня такое устройство?
– Вот мы и выясним.
– Подождите. Отмотайте еще раз назад и приблизьте тот кусок, где я стою в метре от двери.
Штукк снова тяжело вздохнул и прокрутил назад.
– Ну и что я должен здесь увидеть?
Королев молчал. Вот он в метре от двери...
– Замедлите, пожалуйста, этот фрагмент.
Штукк нажал клавишу несколько раз - видео затормозилось и медленно поползло вперед. Королев, по-прежнему, стоял в сорока сантиметрах от двери. Вдруг около щели считывателя пропусков мелькнул какой-то предмет, напоминавший тряпку, которой смахнули пыль. Едва видимая "тряпка" коснулась щели считывателя и тут же пропала.
– Видели? Нет, вы видели?
– вскричал Королев.
– И что тут такого - обыкновенный блик от стеклянной двери, - невозмутимо ответил Штукк.
– Какой же это блик? Почему-то до этого никаких бликов не было, а тут, когда я подхожу к дверям, он вдруг появляется. Как это можно объяснить?
Несколько мгновений Штукк стоял, молча глядя на экран ноутбука и задумчиво потирая красный подбородок. Королев понял, что тот находится в, неожиданном для него, тупике, и не знает, как продолжить разговор. Еще через секунду Королев услышал сухое "разберёмся", произнесенное так тихо, будто это был неведомый потусторонний шепот. В груди Петровича разлилось приятное тепло, как после чашки горячего чая. Теперь молчал он, давая возможность дознавателю в полной мере осознать свою оплошность из-за торопливости, или по причине долгожданного стремления поймать предателя, или из-за еще каких-нибудь желаний, о которых можно было лишь догадываться, но Петровичу было в этот момент решительно наплевать - лишь бы поскорее отсюда убраться, и лечь на свою любимую кровать, уснув сладким сном.
До Королева, в критические минуты, доходило, как до жирафа, и он прекрасно об этом знал. Вот и сейчас, ни с того, ни с сего, он спросил о том, о чем, в принципе, и не надо было спрашивать:
– А что сказал сам Кульков? Вы же тоже его допрашивали?
Штукк пожевал нижнюю губу. Потом медленно ответил:
– Никто его не допрашивал - исчез ваш Кульков.
<