Резчик
Шрифт:
— Привет. Не потеряли меня?
— Привет. Никто тебя не терял, — сказала она резковато, словно я ее в этом обвинял.
— Это хорошо. У вас поблизости экипажа нет.
— Нет.
— Жаль. Тогда прогуляемся пешочком. Смотри, какая погода шикарная. Горожане, вон, идут, носы опустили, словно в надежде монету найти. Никто вверх даже не посмотрит. А небо-то какое…
Ивейн посмотрела на меня как на слабоумного и укоротила шаг.
Баррикады у моста разобрали полностью, но городская стража все еще несла дежурство. Вглядывались в лица прохожих так, словно это переодетые мятежники, решившие просочиться в город под видом женщин и
Думая о насущных проблемах, прозевал момент, когда меня окликнули по имени.
— Берси! — кто-то позвал меня второй раз звонким девичьим голосом.
Я секунду пытался вспомнить, откуда я знаю этот голос, пока передо мной не оказалась молодая девушка. Теплое платье и платок, в которых ходила большая часть женского населения города. Одежда не дорогая, но сельскому крестьянину не по карману. Рыжие волосы, усыпанный веснушками нос.
— Сорока? — удивился я. — Ты?
— Я! — обрадовалась она. — Ах, ты ж! — Она пару раз крепко хлопнула меня в плечо. — Я тебя, когда первый раз увидела, глазам не поверила. А говорили, тебя на каторгу отправили.
— Постой, а ты почему здесь? Почему столица?
— А чем здесь плохо? — удивилась она. — Город большой, людей много. И рынок большой. А вот что ты тут делаешь? И почему сразу «барон»? — она захихикала.
— С чего ты вязла?
— Людей переспрашивала. Говорят, барон Берси Хаук учится в академии магов. Это что правда, да? — наклонилась она ближе, бросая взгляд на Ивейн. — Целитель? Они же очуметь сколько много зарабатывают. Даже самые захудалые, кто травкой да порошками крестьян лечат. А это, — она наклонилась еще ближе. — Охрана твоя?
— Вроде как…
— Я тебя пару дней у пансиона караулила. Ты съехал? Куда?
— Сорока, постой. Ты…
— Потом, потом, — она подняла руку, помахала кому-то, затем подхватила меня под руку. — Проймемся, тут недалеко.
— Ты про меня, надеюсь, никому не говорила?
— Что я дура? Только главе. Не бойся, он человек правильный, не то, что у нас.
Она скорым шагом повела меня в сторону рынка. Близились зимние праздники и людей решивших, что сейчас самое подходящее время отовариться, было столько, что не протолкнуться. Мы врезались в толпу, легко проходя сквозь нее, вынырнули с другой стороны площади, рядом с крытой повозкой.
— Прокатимся, — сказала Сорока, подталкивая меня в спину.
Я не успел возразить, как из открывшейся двери повозки появились две крепкие руки и легко втянули меня внутрь.
— Гони! — крикнула Сорока, запрыгивая следом. Прежде чем закрыть дверь высунулась наружу и громко крикнула: — «Дура!».
Она плюхнулась на скамейку с противоположной стороны, рядом с мужчиной самого обыкновенного вида. Настолько обыкновенного, что выпусти из поля зрения и уже не вспомнить, как он выглядел. Рядом со мной сидел его антипод с бандиткой рожей и ловкими пальцами. Он пробежал по моим карманам, выудил коробочку со скальпелем.
— Красиво, — пробасил он, на секунду заглянув внутрь, и убрал в подкладку своего тулупа.
— Что за тип? — спросил у Сороки Обычный.
— Наш человек, — улыбнулась она. — Первоклассный домушник. К барону в замок влез, где его и поймали, — она засмеялась.
— Вы бы высадили меня где-нибудь поближе к центру, — спокойно сказал я.
— После того, как поговоришь с главой, — сказала Сорока. — Работать в городе, без его разрешения все равно нельзя.
— Я в Витории не работаю.
— Ага, — она снова рассмеялась. — А мы честные торговцы.
Я вздохнул, растер лицо ладонями.
— Ну и как гильдия воров поживает в Витории? — спросил я.
— Хорошо поживает, — сказал бандит, углядел кольцо у меня на пальце, оживился.
— Даже не думай, — предупредил я.
— Оставь его Жак, — бросила Сорока. Мне показалось, она была у них за старшую. Или хотела казаться таковой. В любом случае карманники с ней спорить не стали.
Выходит, работают они в группе. Два щипача, одна из которых красивая девушка и страшный бандит, с которым не каждый горожанин спорить решится. И дела у них идут в гору, раз на повозке разъезжают. Да и внимание она к себе зря привлекла. В родном городе за такую выходку ее бы наказали в назидание другим. А то и вышибли б из гильдии. И зря она так про Мастера, он своих в обиду никогда не давал, и к беспризорным детям всегда добр был.
Говорить им что-либо сейчас было глупо. Оставалось только ждать разговора с главой гильдии. Сорока едва на месте могла усидеть, словно золотой в карты выиграла. По глазам видно, как распирает ее. Что-то резко разонравилась она мне. Хотелось сказать: «Дура жадная». Ее лицо, сейчас, не казалось таким уж красивым или привлекательным. Вполне обычное, не хуже и не лучше, чем у простых городских девчонок. А ведь когда-то я считал ее красивой…
Ехали мы недолго, кстати. Пару раз свернули и остановились в неприятном на вид тупике. Кругом мусор, грязь, обшарпанные стены зданий. Вход в гильдию выглядел как дверь в полуподвал, где хозяева продукты хранят. Рядом пара оборванцев греются у небольшого костерка, сложенного из каменных строительных блоков. В полуподвале еще одна дверь, за которой узкая лестница, уходящая вниз, в темноту. А вот там уже дверь покрепче, с задвижкой. Сорока постучала трижды, прежде чем задвижка открылась. Появились чьи-то глаза, осмотрели нас, только после чего разрешили войти.
Пройдя узкий каменный коридор, слабо освещенный масляными лампами, мы вышли в большую комнату, наполненную запахом дешевой браги, немытых тел и удушливым дымом дурман-травы. Низшая каста воров, промышляющих ночными кражами и разбоем. Их легко можно узнать по одежде, под которой они прячут многочисленные татуировки. Не думал, что они обитают в Витории. Тем более в Новом городе. Гнать городскую стражу надо за подобный недогляд.
Еще один коридор, охраняемый двумя крепкими мордоворотами. За ним второе помещение, больше напоминающее дешевое питейное заведение. Круглые столики, шум, звон посуды. Многолюдно. Человек сорок, не меньше. По краям комнаты столы тонули в темноте. Там решались большие и малые дела, принимались заказы на нужный товар или «дорогую вещичку».
Карманники из группы Сороки разошлись в разные стороны, подсаживаясь к знакомым, а может просто на первое попавшееся свободное место. Сорока же направилась к большому столу у барной стойки. За ним сидело трое прилично одетых мужчин и одна неприлично раздетая женщина.
Не люблю духоту. А тут к тому же было слишком жарко. Я расстегнул ворот куртки, рубашку. Моя богатая одежда вызвала любопытство окружающих, но не больше. Сорока уже уселась за стол рядом с одним из уважаемых воров, что-то прошептала тому на ухо. Он кивнул, сделал приглашающий жест мне.