Резерв высоты
Шрифт:
Ведущий у самой земли снова резко перевел самолет в набор высоты и закрутил одну за другой фигуры сложного пилотажа, в вертикальной и горизонтальной плоскостях.
– Кто это? - спросил Фадеев.
– О, это новый комиссар полка. Орел! - ответил с восхищением Овечкин.
Пара ЛаГГов вскоре произвела посадку, а друзья продолжали занятия в кабине. Закончив, направились с докладом к инженеру эскадрильи.
– Товарищ инженер, сержанты Фадеев и Гончаров прибыли для сдачи зачетов по матчасти.
Инженер задавал вопросы, Фадеев
– А нам это зачем? Мы летчики, и разве от того, что мы скажем, сколько нервюр и стрингеров в плоскости или хвостовой части фюзеляжа, у вас будет твердая уверенность, что мы способны грамотно эксплуатировать мотор и системы самолета?
Инженер замялся с ответом, потом заявил:
– Вам нужно еще подучиться.
– Чему, у кого и зачем?
– Так сказал командир.
– А вы что, получили приказ засыпать нас и с честью его выполнили? Нехорошо! - возмутился Фадеев. - Ну что ж, товарищ инженер, спасибо за экзекуцию, а мы пошли к комэску узнавать причину.
Богданов не ожидал такой быстрой атаки от этой слетанной пары и начал туманно рассуждать о матчасти, потере навыков и так далее...
– Ясно, товарищ командир. Боитесь, как бы мы самолет не сломали? - в лоб спросил Фадеев.
– Не в этом дело, Анатолий, но понимаешь, у вас был перерыв...
– Все ясно. Тогда позвольте нам обратиться к Давыдову, - не отступал Фадеев.
– Зачем, мы и сами можем договориться...
– О чем? Как стрингера считать? Мне теперь ясно, с чьего голоса пел инженер!
Богданов покраснел, слова Фадеева задели его за живое.
– Ладно, Анатолий, - сказал он, решившись, - готовьтесь, а я схожу к командиру полка.
Фадеев с Гончаровым подошли к самолету, где уже стоял инженер и ждал решения.
– Товарищ инженер, получили "добро" от командира эскадрильи готовиться к полетам, - сказал ему Фадеев.
– Вот и прекрасно! - облегченно вздохнул инженер.
Летчики потренировались в кабинах самолетов и направились в свою землянку. По дороге, слушая болтовню Вани, Анатолий думал о непонятном поведении комэска. Он не знал, как объяснить то, что Богданов в бою, защищая ведомых, жизни не щадит, а перед начальством хвост поджимает...
4
Утром чуть свет друзья были у самолетов. До вылета эскадрильи осталось около двух часов.
Фадеев, приняв самолет, запустил мотор, вырулил и прямо со стоянки произвел взлет. Самолет долго бежал, видимо, кольца цилиндров мотора из-за чрезмерной работы на максимальном режиме подносились, да и температура воздуха была высока. Набирая высоту, Анатолий то и дело осматривался, в памяти еще была жива пара самолетов, уничтоженных "мессерами" с первой же атаки. Не хватало, чтобы и его сбили над своим же аэродромом.
Набрав высоту,
– Вовремя мы сели, а то бы нам поддали перцу, - сказал Анатолий.
– Ничего, выкрутились бы, - ответил Гончаров.
– Как сказать, может, пришлось бы на парашютах спускаться. Вот была бы стыдоба! Гончаров, видимо, не был согласен с Фадеевым, потому что перевел разговор на другую тему.
– Товарищ командир, я так рад, что полетал, словно у самого крылья появились!
– Я тоже. Пойдем к командиру, доложим о готовности к выполнению боевых заданий.
Вскоре они снова были в воздухе. Всего в тот день они вылетали трижды. Сбить самолет врага не удалось, но "лаптежников" не допустили бомбить наши войска.
На следующий день, возвратившись с задания, Анатолий обратил внимание на веселые лица друзей. Даже сдержанный Овечкин и тот загадочно улыбался.
– Вася, ты что-то хочешь мне сказать? - спросил Фадеев. - У тебя есть приятная новость?
– Девчата в полк приехали!
– Зачем?
– Воевать! Военные девчата. Они будут мотористами, оружейниками...
– Ну, жизнь, и что мы с ними будем делать? Начальству виднее... - хитро взглянул на командира Овечкин.
Вечером, рассматривая украдкой шнырявших то и дело по аэродрому девчат, он выделил среди них стройную смуглянку, столкнувшись с нею, оторопел, брюнетка же радостно вскрикнула:
– Толя! Фадеев! Ты живой?!
Это была Вика. Фадеев удивленно смотрел на нее. Он совершенно забыл о том, что дважды не возвращался с заданий и что об этом могла узнать Высочина.
Вика обняла его, прижалась к щеке.
– Как я рада, что ты жив. А мы-то с Шурой, дурочки, тебя давно похоронили. Я чуть не написала Нине об этом.
По ее лицу текли слезы. Она размазывала их тыльной стороной ладоней.
– Как ты повзрослел, Толя, - любуясь им, робко сказала Вика. Анатолий тоже не мог не отметить происшедших в ней изменений: похорошела, расцвела... Затрудняясь в подборе нужных слов, произнес:
– Ты тоже, Вика! Как жаль, что ты опоздала! Совсем недавно здесь был Алексей. Он стал таким бравым командиром!
– Вот в это мне трудно поверить, - сказала Вика. - В моем представлении бравые командиры выглядят иначе. Алешу же папа всегда называл "интеллигентиком".
– Нет, правда, Алексей - настоящий командир! Смелый, рассудительный, решительный. Не зря говорят, что война быстро перековывает и закаляет людей. Он уже капитан, командир артиллерийского дивизиона...
– Нина что-нибудь пишет тебе? - спросила Вика после некоторой паузы.