Ричард Длинные Руки – герцог
Шрифт:
Пожар погасили сравнительно быстро, граф Гатер велел всем нашим в седла, да побыстрее, и мы понеслись галопом, наверстывая упущенное время.
Дорога выгибается, петляет без видимых причин, к чему никак не привыкну и уже начал бороться. Мимо проползают зеленые складки холмов, торчат одинокие скалы, мертвые и враждебные этому миру, иногда дорогу пытается азартно преградить веселый ручей, а из травы выскакивают крупные, как лягушки, кузнечики, а еще взмывают с жестяным треском крыльев стрекозы.
Граф
– Кстати, ваша светлость, вы… один?
Я засмеялся, поняв вопрос, но отвечать не хотелось, я ответил беспечным голосом:
– Зачем один? С вами.
Он тоже улыбнулся, все понял, но все же спросил настойчиво:
– Без жены?
– Неужели я так стар?
– Нет, но многие женятся рано, дабы упрочить… в общем.
Я покачал головой.
– Увы, еще не нашел ту, единственную…
Он спросил скептически:
– И как вы ее узнаете, свою единственную?
Я буркнул:
– По сердцебиению.
Он подумал, сказал с уважением:
– А что, в самом деле прекрасный способ… Тем более сколько женских постелей надо поменять…
Сэр Морган прислушался, возразил:
– Ну при чем тут постели? Спать с женщиной можно и в стогу. Или в лесу под деревом.
Ему тут начали подсказывать еще тысячи разных мест, все оживились, я сказал сердито:
– Что-то вас не туда занесло. Тоже мне, благородное сословие!
Багровое солнце утопает, скрываясь в пышности воздушно-пурпурных гор, небосвод на западе раскалился докрасна, вспыхнули и заискрились грозным оранжевым огнем облака.
На стальные доспехи пал грозный отблеск заката, лица воинов кажутся чугунными, а в глазах отражается красное пламя. Адский Пес выметнулся из-за скал, поглядел жутко внимательно и снова исчез.
Я беззвучно охнул, из-за поворота свернувшей дороги появился потрясающих размеров рубин величиной с трехэтажный дом, яркий и сверкающий. Во все стороны, в том числе и к нам, ударил победный пурпурный свет, доспехи окрасились в радостно-победный цвет.
Граф покосился в мою сторону, улыбка тронула губы, когда увидел выражение моего лица.
– Ну как?
– Что это? – выдохнул я.
– Лед, – ответил он.
– Лед? – переспросил я ошарашенно. – На таком солнце?
– Лед, – повторил он. – Осколок тех времен, ваша светлость, о которых не могут вспомнить даже летописи. Если потрогаете эту штуку, пальцы застынут от холода. Приложите ладонь – не сразу и отдерете. Ну, а кто рискнет постоять рядом долго, легко может замерзнуть до смерти…
Отряд проехал мимо, темно-багровое облако надвинулось на солнце, глыба льда тоже потемнела. Наверное, ночью просто темная, в темноте можно стукнуться лбом сослепу.
Кони поднялись на холм, пологий, но длинный, оттуда хорошо виден перекресток дорог, а в самом удобном месте высится двухэтажный дом с большим огороженным двором.
– Она? – спросил я.
Граф кивнул.
– Да, «Гостиница Шести Мечей».
– Там хорошо кормят, – напомнил я его слова, – а вино всегда превосходное. Проверим.
Он сдержанно и польщенно улыбнулся.
– У вас прекрасная память, ваша светлость!
– Такая необходима правителю, – пояснил я. – Чтобы при случае напомнить. Обещали, дескать, и… не исполнили.
Он учтиво поклонился.
– Надеюсь, себя упрекать не дам повода.
Заметив нас издали, к воротам выбежали двое подростков и торопливо распахнули навстречу створки. На крыльцо вышел дородный хозяин, оглянулся через плечо, крикнул строго и повелительно.
Мы соскакивали на землю, парнишки приняли коней, привычная суматоха, затем все нестройным стадом отправились в харчевню.
Постояльцев немного, свободных мест столько, что благородным господам можно было выбрать по комнате, пусть и крохотной, а оруженосцам и слугам выделили большую комнату.
Я видел, как нервно переглядываются барон Гедвиг и его оруженосец, мальчишка совсем побледнел, глаза тревожные, оглядывается затравленно.
Я подошел, хлопнул барона по плечу и сказал благожелательно:
– Понимаю вас, сэр Гедвиг, слуги должны располагаться в помещении для слуг, но ваш оруженосец не обучится там благородным манерам. Я бы просил вас взять его в свою комнату.
Он дернулся.
– Ваша светлость…
Я перебил:
– Понимаю, это ущемляет ваше достоинство барона, но этот ваш оруженосец хоть пока и не рыцарь, но будет когда-то. И станет быстрее, если больше проведет времени с людьми благородного сословия, а не с конюхами.
Он судорожно перевел дыхание, я видел боковым зрением, с каким напряжением слушает меня оруженосец.
Барон проговорил, запинаясь:
– Как скажете, ваша светлость…
– Принимайте это, – сказал я, – как мой первый приказ вам лично.
– Да, ваша светлость…
Они пошли на второй этаж, оба одновременно оглянулись с верхней ступеньки, но я уже не смотрел вслед.
Во дворе все еще занимаются последними лошадьми, я по-хозяйски осмотрел, как устроили наших коней, чистой ли водой собираются напоить, что за ячмень в яслях.
За спиной захрустели тонкие веточки под тяжелыми сапогами. Я резко оглянулся, граф Гатер вскрикнул поспешно:
– Это я, я!
Я сказал недовольно:
– Ну что вы все следите за мной? Могу же я, как любой из вас, немножко пройтись по самкам?
Граф Гатер сказал смущенно:
– Я не видел здесь ни одной женщины…
– Женщины! – передразнил я. – Какая ограниченность!.. Вам только дам подавай. Прям как животное какое. Никакой фантазии.
– Ох, ваша светлость…
Я отмахнулся.