Ричард Длинные Руки – герцог
Шрифт:
Я подумал, кивнул.
– Из вас получится прекрасный стратег, граф. Вы умеете заглядывать далеко и видеть скрытое. Я просто уверен, что в Гандерсгейме ваш талант военачальника проявится и распустится пышным цветом.
Он расцвел так, словно уже завоевал весь Гандерсгейм, раздвинул плечи. Я осторожно оглянулся – раз незаметно не получится, слишком много глаз не отводят от меня взглядов, то хотя бы понебрежнее.
Отряд барона Фрейтага держится на достаточной дистанции. Даже больше, чем достаточной. Думаю, в этом нелегком случае он вообще-то был бы рад в глубине души, пусть сам не признается даже себе, чтобы мы оторвались от них и вообще исчезли.
Фонтане покачивается в седле горделивый, его окружили молодые рыцари и расспрашивают с жадным интересом. Я ощутил укол то ли ревности, то ли зависти, черт бы побрал этого мутителя спокойствия, нам только добавочных неприятностей не хватает, а этот гад цветет, разглагольствует, размахивает руками, а слушают его с огромным удовольствием.
Отдам, сказал я себе твердо. Как только герцог Хеббель выедет навстречу, а он, надеюсь, все же выедет. Если останется в крепости, это многими может быть расценено как недоброжелательный жест в отношении меня, нового герцога Вельденского с владениями в Дасселе, замком Альтенбаумбург, а также землями Маркгрефлерланда и Монферратскими!
Не знаю, велики ли владения, не до того пока, но этот Хеббель, как мне кажется, должен считаться с новой расстановкой сил. А он, судя по взрослой дочери, которую этот гад обесчестил, человек достаточно зрелый. Со зрелостью возраста приходит если не мудрость, то хотя бы осторожность.
Десяток миль, обещанный Гатером, превратился в два, если не три. Я запоздало вспомнил, что в Вестготии из-за частой смены дорог расстояния считают обычно по прямой, как ворона летит.
Нежное и по-южному страстное небо затуманивается жаром полдня, когда разум отступает, а верх берут страсти. Мы проехали мимо заброшенного старого города из древнего камня, на самой окраине под одинокой пальмой стоит, опустив голову, печальный ослик, а у колодца плещется в корыте с мутной водой ребенок.
Рыцари оживились, но из-за руин вышла с охапкой хвороста такая уродливая, хоть и молодая женщина, что все разочарованно отвернулись.
А я смотрел, как далеко впереди в пыльном облаке грозно заблистали короткие злые искры. Гатер тоже вгляделся, возбужденно ударил кулаком по луке седла.
– Вы были правы, ваша светлость!.. Они выслали большой отряд!.. Вот теперь-то мы им покажем…
– Все точно, – согласился я. – Будет жаркий и красивый бой, где все увенчают себя бессмертной славой.
Он оглянулся, крикнул с торжеством:
– Будем готовы!.. Встретим и угостим на славу, пусть кровавый пир запомнится потомкам!
Рыцари заговорили возбужденно, послышался лязг металла. Я сказал с подчеркнутой озабоченностью:
– Только бы этот герцог не выехал навстречу. Все испортит.
Он охнул:
– Ваша светлость! Да зачем ему выезжать, если может выслать вдесятеро больше людей?
– Чтобы полюбоваться на свою победу, – объяснил я.
– А-а-а, – воскликнул он, – тогда да, конечно. Но мы ему испортим удовольствие. Победа должна быть красивой! А красиво, когда десять против ста, а не сто против десятка.
– Точно испортим, – согласился я.
Мы шли на рысях, затем я дал сигнал пустить коней шагом, впереди пыль медленно опускается, у развилки дорог блещет металлом большой отряд рыцарей под пышным штандартом с висячими хвостами. Еще больше, целое войско, застыло в ожидании на пару сот ярдов дальше.
Я отметил, что герцог остановил свой отряд на дороге из своей крепости, а не на самом перекрестке, что означало бы загородить нам дорогу.
Хороший знак, который вообще-то не значит, что разойдемся без кровопролития, но все-таки переговоры – мой конек, мне даже себя иногда удается уболтать.
Граф тяжело и часто дышит, пальцы вцепились в рукоять меча. Я сказал негромко и с укором:
– Граф! Нужно подождать, когда теоретические споры постепенно и по единому консенсусу сторон перейдут в практическую драку. Нужно, чтобы все было красиво и законно, не так ли? Я мог бы провести переговоры с глазу на глаз, но предпочитаю, чтобы все видели: мы за справедливость, честь и достоинство рыцарского сословия, а герцог – за бесчестие, недостоинство и растление!
Граф сказал обалдело:
– Ага, ну да, тогда, конечно… Победа должна быть красивой.
Я медленно пустил коня вперед. Один из всадников точно так же тронул коня и отъехал от своих людей на три конских корпуса. Немолодой, все верно, даже очень немолодой. Похоже, дочерью обзавелся уже в преклонном возрасте. Хорошо и плохо для меня, с одной стороны, будет рассудительным и осторожным, с другой – разъярится за осквернение его единственного сокровища.
Я всматривался очень внимательно, среднего роста, грузный, с короткой бородкой и аккуратно подстриженными усами, глаза смотрят прямо, взгляд я бы назвал умным и проницательным, но только взгляд, а не самого лорда, слишком много в лице неприкрытой злости, а лорды такого уровня, знаю по себе, должны уметь скрывать чувства.
Глава 9
Рядом с герцогом на затейливо украшенном коне скромно держится высокий красивый юноша, лицо чистое, без украшающих мужчину шрамов, даже нос не перебит ни разу. Губы полные, почти детские, и вообще выглядит больше менестрелем, слагающим свои песни, чем военачальником, а это явно командующий гарнизоном герцога, только военачальник такого ранга имеет право ехать в подобных случаях справа.
За моей спиной граф Гатер громко отдает приказания, рыцари перестраиваются, звенят оружием. Я коротко оглянулся, барон Фрейтаг тоже размахивает руками и готовит свой отряд для короткой и яростной схватки.
Должны уметь скрывать свои чувства, повторил я себе. Потому что такие вот, как этот барон, ловят на лету желания господина и спешат их выполнить даже до того, как господин изволит вымолвить вслух.
Остановив Зайчика за полкорпуса от коня герцога, я произнес со всевозможной любезностью:
– Дорогой герцог, я счастлив познакомиться с вами! Все-таки соседи, наши владения в одном королевстве! И не так уж и далеко границы наших земель друг от друга.
Он слушал внимательно, уловил и едва заметный намек на то, что соседи могут не только мирно уживаться, но еще чаще воюют, а ему, похоже, воевать в таком возрасте уже как-то не совсем. Тем более что я могу быть очень опасным противником, если в самом деле тот самый, убивший неуязвимого Хорнельдона.