Ричард Длинные Руки – герцог
Шрифт:
Снизу затрещало, ветки кустарника раздвинулись. Граф Гатер поднимается наверх почти бегом, на ходу склоняясь так, что касается руками травы.
– У вас уже? – спросил я.
Он кивнул, не в силах ответить, в груди одни хрипы, наконец выдавил:
– Ваша светлость, – выпалил он жарко, – там такое… такое…
Я быстро огляделся, никто за ним не гонится, сказал строго:
– Отдышитесь, граф.
– Ваша светлость… надо спешить…
– Ведите, – велел я. – Только вот спихну
Вниз бежать легче, граф спешил к холму, где должен был убрать камень-маяк, но, судя по его легкой сумке, камня не взял, а по времени, когда догнал меня, на вершине даже не побывал.
Тревога росла, но мы подбежали к тому холму, а там у подножия зловеще чернеет вход в подземелье или, как мелькнула мысль, внутренности тайного помещения. По обе стороны два человека с оружием в руках, один лежит, раскрыв рот, донесся сочный храп, второй спит сидя, упершись спиной в полусгнивший пень.
– Я видел, как сюда заходят люди, – прошептал граф.
– Может быть, охотники? – предположил я.
Он покачал головой.
– В черных балахонах. Вообще-то многие по ночам служат черные мессы, но кто на них обращает внимание?.. Но сейчас я подумал, уж простите за такое…
– Спасибо, граф, – сказал я твердо. – Думать – хорошо. Думать – полезно. Думать вообще-то надо даже нам, мужчинам, а не только монахам.
Он с облегчением перевел дыхание. Я начал подкрадываться ко входу, граф тихохонько двигался следом.
Под его ногой сухо хрустнула ветка. Сидящий охранник встрепенулся и вскочил, очумело поводя сонными глазами. Я с силой ударил его кулаком в лоб.
– Чего встал? Спи!
Граф оглянулся на второго, этот продолжает похрапывать, бесстыдно распахнув рот.
– Кто бы подумал, – пробормотал он, – что спать на службе полезнее, чем бдить?
– Парадоксы воинской службы, – ответил я. – Такие и награду получают первыми.
Граф пробормотал, заглядывая в пещеру:
– Вообще-то существуют награды за военное мужество и за гражданскую трусость. Так что все может быть…
Внутри стены пещеры укреплены камнем, кто-то поработал основательно, перед нами не медвежья берлога и не скромный скит отшельника Антония.
Граф решительно отстранил меня и шагнул вовнутрь первым.
– Простите, ваша светлость, – сказал он непререкаемо, – по кодексу Индевера в такие места первым должен входить младший по титулу. А здесь он я.
Ход темный, душный, сырой воздух, я начал сомневаться, стоит ли, в это время настороженные, как у коня, уши уловили далекое протяжное пение. Множество голосов, сплетенные воедино, доносятся словно из-под земли, а через несколько шагов ход понизился, я увидел впереди красноватый свет.
Граф пригнулся, осторожно
Люди склоняются, монотонно повторяют какие-то полузнакомые слова, в мозгу отзываются странные ассоциации, что-то в них древнее, дохристианское, вообще пещерное или даже допещерное.
Граф прошептал:
– Это все из-за них?
Я сказал тихо:
– Ну… в целом… да. Погодите еще…
В тепловом под балахонами видны человеческие тела, как и в запаховом, я сосредоточился, переходя на новый вид зрения, свет факелов немного померк, но все-таки не случилось того, чего подспудно ожидал: нет сплошной тьмы, нет звериных фигур под балахонами.
– Неофиты, – пояснил я тихо. – Дураки, которых заманили то ли обещаниями великих благ, то ли подарками… Однако же на что-то купились.
– Но уже темные?
– Да, хотя еще люди, но всех нас пороки превращают в чудовищ довольно быстро…
Граф покосился на меня, даже в полумраке я видел, как побледнело лицо, а глаза заблестели сухо, как сколы слюды.
– Господи!
– Да, граф, – ответил я.
– Можем и мы?
– Не терпится? – спросил я со злой ухмылкой. – Все впереди, граф.
– Ваша светлость, – прошептал он в испуге, – что у вас за жизнь?
– Праведная, – ответил я. – Сам не понимаю, граф. Вроде бы на грешную есть и силы, и деньги…
Он сказал с убеждением:
– Тогда вы в самом деле праведник!
– Скорее, мученик.
– И непонятно, за что?
– Именно.
– Неисповедимы пути Господни…
Он высунулся из-за края, разглядывая, как миску подносят к морде чудовища. Из-под локтя выскользнул камешек и покатился вниз. Ближайшие к нам услышали непонятный шорох, повернули головы, на лицах еще не тревога, но понятное опасение.
Я поспешно дернул графа за укрытие из камней, однако снизу уже раздались крики:
– Там кто-то есть!..
– Почему стража…
– Быстро проверить!..
– К оружию!..
Граф выругался и с лязгом потащил из ножен огромный меч. Я ухватил его за плечо.
– Это не наша битва.
Он возразил с достоинством:
– В этом проходе я могу остановить целую армию!
– Если не зайдут с другой стороны, – напомнил я.
Он блеснул в темноте глазами, но не напомнил, что с другой стороны мог бы перекрыть дорогу я, сообразил, рано или поздно нас возьмут, а то и просто расстреляют из арбалетов.