Ричард Длинные Руки – гроссграф
Шрифт:
Доспехи Макиннона страшно изрублены и в красных пятнах, он то и дело опирается на демонов, которых так страшился совсем недавно. Левая рука висит вдоль тела, в правой меч с выщербленным во всю длину лезвием и в крови по самую рукоять.
– Великий Маг… - прохрипел он, -…убит?
– Да, - ответил я угрюмо.
– Он слишком много знал.
Серфик пискнул:
– А вы, повелитель?
– Я знаю больше, - ответил я с печальной гордостью.
– Это называется дарвинизмом, или естественным отбором. Сожгите
Плантагенет сорвал с безжизненных пальцев мага кольца и протянул мне:
– Это ваши, повелитель.
– Да зачем они мне?
– ответил я вяло.
– Возьмите, - сказал он настойчиво.
– Этим вот он всех заморозил… А вот в этом сила самого мага.
Я машинально принял, хотел сунуть в карман, но демон настойчиво старался одеть мне на пальцы, и я держал их растопыренными, пока он нанизывал одно за другим. К счастью, кольца тонкие, все можно собрать на одном пальце, но демон распределил их мне на обе руки.
– Спасибо, - кивнул я.
– Жаль, что такую силу получаю, когда мне нужна совсем не сила. Ну да ладно, я хозяйственный.
Глаза Макиннона начали закрываться, один из демонов подхватил его, я торопливо возложил ладонь на лоб виконта. Он вздрогнул, глаза распахнулись, взгляд был диким.
– Что?…
– У нас так, - сообщил я.
– Но из погибших возвращаются только демоны.
Плантагенет напомнил устало:
– Мой повелитель, ты говорил насчет капитуляции…
– Увы, - ответил я, - он ее отверг.
– И о заключении мирного договора…
Я развел руками.
– У меня бывают и неудачи.
Макиннон нервно хохотнул:
– Это называется неудачей?
Он все ощупывал свое тело, сжимал в кулак левую руку и рассматривал ее с любовью и нежностью. Я не успел ответить, раздался жуткий треск, по высокому каменному своду пробежали страшные черные молнии, разделяя его на исполинские глыбы.
– Бежим!
– крикнул Плантагенет, но сам не сдвинулся с места, глядя на меня.
– Все уходим!
– закричал я.
Ноги мои, мгновенно налившись силой, бегом понесли к выходу. Стены трещали и шатались, прямо передо мной грохнулась глыба, осколки брызнули, как мелкие серебристые рыбешки, одна больно укусила в ногу.
Я несся к выходу, с ужасом видя, что не успеваю, там уже шатается свод, массивные глыбы выскользнули из гнезд…
Обогнав всех, впереди оказался огромный демон с синеватым телом, словно кожа из хорошей стали. Он встал в проходе, подставил спину под рушившиеся гранитные плиты и держал, пока мы проскакивали мимо.
Я слышал, как трещат его кости, надсадное дыхание, и уже когда выскакивали из ловушки, донесся страшный крик смертельной муки, когда тяжелые блоки сплющивали и размалывали его тело.
Знакомо ли демонам самопожертвование, мелькнула потрясенная мысль. Или это понимание,
Запыхавшиеся, измученные, мы тяжело дышали и со страхом оглядывались на мрачную громаду крепости. Тяжелый грохот затихал, она осталась выситься над нами почти такая же жуткая, неприступная и вызывающе подавляющая одним своим видом. И почти незаметно, что ее только что захватывали и перебили там не только посуду.
– Отойдем подальше, - прохрипел я.
– От греха… А то еще рванет…
Демоны, ковыляя и поддерживая друг друга, гурьбой двинулись по мощеному двору, заваленному обломками и телами погибших, выбрались на чистое пространство, куда не докатились глыбы.
Я спускался по холму, хромая и подволакивая ноги, хотя все раны залечил, сбоку идет Макиннон, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не опередить, с нами четверо уцелевших демонов, тоже побитые, израненные и угрюмые.
– И что теперь?
– спросил Плантагенет на ходу.
– Мой повелитель, ты займешь место Верховного Мага?
Демоны шли справа и слева, поглядывали в угрюмом ожидании. Я видел в их нечеловеческих глазах, что да, конечно же, я так и поступлю. Все так поступали везде и всегда. Победитель всегда занимал захваченный трон. И начинал править «справедливо и милостиво», как он повелевал именовать период своего царствования.
– Я - новый человек, - ответил я.
– Вы же поверили, что я отпущу всех на свободу? Даже не отпущу, слово какое-то поганое, словно вы мои рабы… Я просто верну вам вашу свободу, которой вы временно лишились.
Их выражения лиц и глаз почти не изменились, в момент победы так говорил, возможно, не только я. Но когда проходил этот щедрый миг упоения победой и своей добротой и властью, у любого начинала шевелиться гнусненькая мыслишка: как, зачем, почему отказываться добровольно от такой безмерной власти?
– А замок, - закончил я жестко, - уничтожим! Весь. Со всеми его диковинами. Сейчас все организованно и без паники, как при пожаре, покидаем это проклятое место!…
На западе догорает кровавый закат, небо должно бы стать темно-синим, но почему-то бледно-прозрачное, растерявшее безмятежную голубизну, медленно переходит в загадочно-зловещую фиолетовость.
Первые звезды еще не проступили, но бледная луна уже высоко в небе озирает мир, где вскоре засияет в полную недобрую мощь.
Я всей грудью вдохнул свежий воздух, мелькнула мысль забрать хотя бы металлического стража, что спас мою шкуру. Раз из самых древних эпох, то может хранить какие-то необыкновенные тайны, но взял себя за горло и велел не хитрить и не искать лазеек.
Пока спускались с холма, демонов с нами стало втрое больше. Одни выглядят радостными, другие бредут с понурыми головами. Я не понял, почему так, что с ними, но подлетел Серфик и пропищал: