Ричард Длинные Руки – гроссграф
Шрифт:
– Но вы же его победили?
– Победил.
– Так что же?
Я вздохнул.
– Победить можно по-разному.
– А как победили вы? Подрезали его коню подпруги?
Я покачал головой.
– Такой примитив заметят сразу после поединка.
Она прищурилась.
– А что, - спросила она ехидным голосом, - была такая мысль?
Я развел руками, уклоняясь от прямого вопроса.
– Мало ли какие мысли приходят даже в такую умную голову, как моя. В мыслях мы все грешим, хоть и не должны. Но наяву я осторожнее, так
Она фыркнула мне:
– Вы? Тонкий?… Не тоньше, чем вон то бревно!… Нет, даже вот то, что свалилось под своей тяжестью. И от старости. И трухлявости.
– Ага, - сказал я с самодовольством, - начинаются колкости! Потом взаимная вражда, затем медленное и поэтапное примирение, в конце концов оказываемся в одной постели. Под одним одеялом. В жарких объятиях, сгорая от пламенной и всепожирающей страсти… Ну, почему всегда так одинаково?
Я горестно вздохнул, она испепеляла меня взглядом.
– Мечтайте, мечтайте, - произнесла так, как говорила бы Снежная королева.
– Все-таки как вы сумели одолеть сэра Тамплиера?
– Заронил сомнение, - объяснил я.
– Человек он честный, к себе относится с той же строгостью, как и к другим… а то и более строго. Я обвинил его в гордыне, а в гордыне вообще-то можно обвинить любого. Тем более рыцаря. Все рыцарство выросло из гордыни!… Только мы ее маскируем так, что даже сами забыли, что это и есть гордыня… Тамплиер по моей наводке отыскал ее в себе, усомнился в своей непорочности, и это позволило мне выбить его из седла.
Она перестала улыбаться, глаза сузились, а щебечущий голосок приобрел неприятный оттенок:
– Значит, вы победили его нечестно?
– Честно, - возразил я.
– Как же честно?
– Точно по условиям схватки, - пояснил я.
– А кто что говорит - это не регламентируется.
– А вы чем воспользовались? Колдовством?
– Слово - великая сила, - сообщил я многозначительно.
– В начале было Слово. Думаю, в конце тоже будет Слово. Только другое.
Она все больше серьезнела, спина ее выпрямлялась, от дружеской теплоты общения не осталось и следа, я замолчал, уже видно, что сглупил, не надо было такое рассказывать, но как же, восхотелось показать себя не только Ахиллесом, но и хитроумным Одиссеем.
Наконец она проговорила совсем ледяным голосом:
– Таким образом, я еду не с сильнейшим в мире рыцарем, а с жуликом, который сумел нечестно и даже подло победить благороднейшего из живущих на земле мужчин!
Я поморщился:
– Леди, оставьте эти рыцарские штучки. Женщины - ближе к природе, им должно быть важнее другое: кто победил, уцелел, выжил. Мне самому такое противно напоминать, но скажу: чаще бывает, что честные и отважные герои полягут в битве, а сбежавший подлый трус возвращается и брюхатит их овдовевших жен! Таким образом герои лишаются бессмертия даже в детях, зато потомство труса определяет развитие цивилизации.
Она отвернулась,
Мы заканчивали обед, когда Бобик вдруг вскочил и унесся очень уж целенаправленно, а Зайчик насторожил уши. Вскоре донеся конский топот, в нашу сторону мчались, придерживая испуганных Бобиком коней, рыцари в походных доспехах.
Я поднялся, рассматривая их внимательно. Мой меч рядом, достаточно протянуть руку, все остальное тоже при мне, а главное - Зайчик готов подставить спину, так что уйду от любой погони.
Всадники на крупных рыцарских конях, покрытых красными, зелеными, оранжевыми попонами, у многих коней пышные султаны между ушей, как и у всадников на шлемах. Панцири блещут, на треугольных щитах разъяренные львы, тиры, вепри, медведи, только у одного мелькнул молодой дуб с вырванными корнями, я уж подумал, что знаю его имя, хотел удивить эрудицией, но дубоватый рыцарь затерялся в задних рядах.
Они не опускали копья для схватки, зато окружили так, чтобы я не смог при неблагоприятном развитии событий удрать. За моей спиной раздался довольный возглас моей пленницы:
– О, здесь и сэр Пениберд!… И сам доблестный сэр Рабермэйл! Ну вот и все, сэр Ричард!… Вы свободны. Это люди моего отца, дальше я поеду с ними.
Рыцари согласно зашумели, один проворно покинул седло и, подбежав к нам, преклонил колено. Леди Филиппа попыталась проскользнуть к нему, но я придержал ее рукой.
– Нет.
Она вскрикнула негодующе:
– Что это значит?
Рыцари смотрели заинтересованно, но еще без вражды. Я покачал головой и повторил:
– Нет. Я обещал сэру Тамплиеру доставить вас к родителям. Мой долг рыцаря так и поступить.
Рыцарям, похоже, не понравилось, в то же время понимают мою правоту. Нельзя женщину передавать в руки незнакомцам, надежнее ее лично доставить в замок отца.
Она сказала возмущенно:
– Я приказываю!
Я покачал головой.
– Я не ваш человек, высокородная леди. Мне вы не можете приказывать.
– Рыцарь должен подчиняться даме!
– В куртуазных делах, - напомнил я.
– А здесь дикое поле, где правят совсем другие законы.
– Здесь мои люди!
Я развел руками:
– Извините, но мне кажется, ваши рыцари понимают мою позицию.
Она сказала резко:
– Здесь приказываю я!
Рыцари молча отводили взгляды.
– Во всем, - согласился я, - что не касается ратных дел. Зато в таких важных, как вышивать, вязать или закалывать волосы. И всякие там гребни носить - это самое важное, я не спорю и не пытаюсь вмешиваться. Даже подсказывать не рискну.