Ричард Длинные Руки – гроссграф
Шрифт:
Я сел с ним рядом, уже выйдя из личины, обдумывая ситуацию. Бобик поднял голову и заворчал. В глазах загорелись красные огоньки.
– Тихо-тихо, - прошептал я.
Из темноты вынырнули широкие приземистые фигуры. Пахнуло опасностью, я успел подумать, что же делают часовые, и тут нападавшие взревели, в их руках заблистали отполированные до блеска огромные дубины.
– Тролли!
– раздался крик.
– На лагерь напали…
Вопль сменился хрипом, я выхватил меч, яркий свет костров мешает видеть напавших
Рыцари хватались за оружие и сразу же, как разъяренные муравьи, набрасывались на противника. Я только защищался, пятился к шатру, но тот уже и без меня защищают с десяток рыцарей.
В костры бросили весь заготовленный на ночь хворост, пламя взвилось выше самого дуба. Тролли с недовольным ревом начали отступать, наконец развернулись и пропали в темноте.
Конт Инурлинг резким голосом выкрикивал приказы, рыцари стали в широкое кольцо и начали расширять его, добивая раненых троллей и подбирая своих.
Я крикнул Инурлингу:
– Я догоню и посмотрю, кто их послал!
Он не успел рта раскрыть, как резко простучали копыта Зайчика, мы исчезли в темноте. Я слышал хруст кустов, топот и злобное разочарованное хрюканье убегающих. Некоторое время справа и слева мелькали серые силуэты деревьев, затем мы вырвались на простор.
Вернулся я на рассвете, усталый и замученный. Еле сполз со спины Зайчика, а Бобик так и вовсе доковылял до костра и разлегся там, спугнув присевших отдохнуть оруженосцев.
Конт Инуринг встретил меня презрительным взглядом, демонстративно внимательно оглядел коня, бросил взгляд на меч.
– Что-то припозднились, сэр, - заметил он холодно.
– Далеко разбежались, - ответил я тем же тоном.
– Хоть и кривоногие.
– И что, - спросил он ядовито, - многих зарубили?
– Наверняка больше, чем вы, - ответил я любезно.
– Вы, кстати, в каких кустах прятались?
Он грозно засверкал очами, начал раздуваться, как петух перед схваткой.
– Что вам дает право такое говорить…
– Я сам беру такое право, - ответил я нагло.
– Как гроссграф Армландии. Или вы не согласны с моим титулом?
Он задержал дыхание, лицо побагровело, но сдержался, явно вспомнил судьбу своего лучшего воина, которому отныне век питаться манной кашкой и протертыми овощами. Я ждал, он наконец медленно выдохнул застоявшийся воздух и проворил медленно со сдерживаемой яростью:
– Я приму решение лордов Армландии. Но пока такого решения не было.
– Будет, - заверил я.
Он смерил меня лютым взглядом, но не заявил, что никогда и ни за что, лишь пожал плечами.
– Тогда и приму.
– Вот и поладим, - ответил я почти дружелюбно, но в груди стало холодно. Конт не стал задираться, смирил гнев, такие особенно опасны.
Уже не обращая внимания на враждебные взгляды, я сотворил чашку кофе, быстро и жадно осушил ее содержимое. Ко мне осторожно приблизился виконт Клаудардель.
– Сэр Ричард, мы вообще-то уже позавтракали. Но мы можем задержаться, чтобы успели и вы…
Я отмахнулся:
– Не стоит из-за такой малости. Вы ведь считаете меня малостью? Ну вот, тогда выступаем немедленно.
Я вскочил в седло, леди Филиппа приблизилась и посмотрела с откровенным недоброжелательством.
– Вы все еще настаиваете, чтобы я ехала с вами?
Я удивился:
– А разве что-то изменилось?
Рыцари молчали и переглядывались. Наконец она принужденно засмеялась и сказала крайне любезно:
– Ах, сэр Ричард! Если бы вы были моим мужем, я бы вам вместо вина подала чашу с ядом!
Рыцари заинтересованно прислушивались. Я поклонился и ответил не менее любезно:
– Ах, леди Филиппа! Если вы я был вашим мужем, я бы… тут же выпил тот яд! С великой охотой.
Она победоносно улыбнулась, принимая как комплимент, привыкла, зараза, что ей говорят только любезности, но виконт вдруг хихикнул, он самый быстроумный, и она посмотрела на него с подозрением, перевела взгляд на других, у тех на лицах тоже начали проступать улыбки.
Я не стал смотреть, как изменится ее лицо, предпочитаю красивых женщин, вздернул ее за руку на круп Зайчика и повернул коня вслед за контом Инурлингом.
Все торопились и нервничали, но высокие башни замка показались задолго до обеда. Рыцари помалкивали, только трубач помчался вперед и там сигналил, чтобы опустили мост и открыли ворота.
Мы приблизились как раз в момент, когда железная решетка ворот с грохотом и нервным подергиванием поползла вверх, тяжелая и массивная. Всадники въезжали, гордо подбочениваясь, народ выкрикивал что-то радостное.
Леди Филиппа сияла, милостиво кивала наиболее знатным, лицо ее становилось все лучезарнее. Ее рыцари тоже лыбятся, гордые и красивые, доспехи блещут, кони играют, меня окружили самые сильные и крепкие рыцари и в ожидании поглядывают то на меня, то на леди Филиппу.
Леди Филиппа наконец покинула круп Зайчика, ее встретили обещанные сенешаль и его помощники. На меня смотрели уже с неприкрытой враждебностью, словно я не привез их хозяйку, а намереваюсь забрать в свой гарем.
Леди Филиппа поднялась на помост посреди двора, рядом с нею появились рыцари в доспехах, и оттуда она заговорила громким и победным голосом:
– Сэр Ричард! Вы показали себя могучим бойцом, победив известного бойца Тамплиера, но этого недостаточно, чтобы стать гроссграфом!