Ричард Длинные Руки — император
Шрифт:
— Собачка бдит… однако, ваше величество, мы должны остаться здесь. Я настаиваю!
Я пробормотал:
— Граф, не нужно так драматично. Я сам сказал, посмотрим со стороны. Так что да, место тут достаточно защищенное. Не дует, во всяком случае. Бобик, спасибо! Будь рядом.
— Спасибо за понимание, — ответил Альбрехт с облегчением и чуть пристыженно. — Просто вы иногда слишком уж. А иногда и не иногда. А как бы!.. Потому и…
— Понимаю, граф, — ответил я легко. — Извинения приняты, хотя вас извиниться хрен кто заставит.
Давайте спешимся, кто знает, сколько те твари будут ловить народ.
Он хмыкнул.
— Если все не погибли в ловчих ямах, ваше величество!
— Хорошо бы, — пробормотал я. — Но что-то жизнь отучила меня от такой легкости.
— А я верю, — произнес он.
— Верить, — согласился я, — хорошо. Тепло так. Защищенно. Как бы защищенно.
— Вот-вот!
— Только не верю, — закончил я неожиданно, — что верите. Вас жизнь обламывала чаще, чем меня, граф.
Так что не надо, а?.. Я тоже обломанный. За меня не двух небитых, а десяток дадут. Еще и приплатят.
Он криво улыбнулся.
— Попробовать же стоило? Вера многим дает утешение.
— Слабых в самом деле много, — согласился я. — Но они не мы, граф?
Он вздохнул, прыгнул на землю, а повод забросил на седло. Бобик в ожидании пошел все расширяющимися кругами. Я цыкнул, указал место рядом с арбогастром.
Бобик посерьезнел, ощутил неладное, а я тоже спешился и прошел вслед за Альбрехтом на самую вершинку. Холм невысокий, уже почти сровнявшийся с землей, но все-таки отсюда прекрасный вид как на город, так и на долину внизу.
— Надеюсь, — сказал я, — на двух человек внимания не обратят… Особенно если будут гнать хотя бы пару сотен голов.
— Вы оптимист, — сказал Альбрехт. — Пару сотен!.. Или это пессимист?.. Я ставлю на то, что часть охотников погибнет в ловчих ямах. Остальные вытащат их тела и понесут обратно.
— Без добычи?
Он подумал, кивнул.
— Их всего восемь. При всей их силе…
— И ловкости, — добавил я.
— А что даст ловкость? — спросил он. — Ну да, при удаче позволит извернуться и не напороться на острый кол. Но это раз повезет, другой…
— А что дает нам право думать, — поинтересовался я, — что будут все время проваливаться?.. Кстати, граф, вон там поднимается пыль.
Он всмотрелся в одинаково темную стену впереди.
Небо от земли можно отделить только по редким тусклым звездам в верхней половине, а ниже сплошная чернильная мгла.
— Завидую, — сказал он со вздохом. — А сквозь женские платья тоже видите?
— А что, — спросил я с интересом, — и такие умения есть?
— Слышал о таких, — ответил он, — но, думаю, брешут. Мало ли чего кому-то хотелось бы.
— Или даже всем, — согласился я. — Судя по размеру пылевого облака, там не пара сотен ног.
Он охнул.
— Ловчие ямы…
— Похоже, — ответил я сухо, — не сработали. А набрали эти твари народу побольше, чем в прошлый раз. Много же идиотов вернулось в город!
Он присел на корточки, словно это поможет всматриваться, тер кулаками глаза, мычал от злости и таращился изо всех сил, а я, сжалившись, начал рассказывать, что уже видно бегущих, потому что крестьяне или горожане, отсюда не различить, не идут, а бегут, подгоняемые этими тварями. Я видел их измученные, залитые потом лица, даже уловил, прислушавшись, хриплое сорванное дыхание.
Граф насторожился, уловил изменение в моем тоне, а я смотрел, как упала измученная женщина. Один из пришельцев моментально оторвал ей голову. Я инстинктивно ожидал, что тварь присосется к бьющей тугой струе крови из артерии, однако чужак отшвырнул безжизненное тело и поспешил как ни в чем не бывало за остальными.
— Что? — спросил Альбрехт.
— Отставших просто убивают, — пробормотал я.
Он вскочил, я перехватил его за руку и с силой дернул обратно. Альбрехт дернулся, я зашипел ему люто в лицо:
— Погубить всех вздумали?
— Как мы можем? — вскрикнул он. — Какие мы защитники…
Я сказал сдержанно:
— Сэр Альбрехт, ваш порыв благороден, но их не спасти.
— Но мы обязаны попытаться! — ответил он со злостью.
— Только не здесь, — отрезал я. — Выйдите с другой стороны леса, чтобы не привести их сюда, и можете с чистой совестью красиво и бесполезно погибнуть.
Он ответил с тяжелым вздохом:
— Ваше величество… Это во мне говорит та половина, что осталась от молодого и безрассудного рыцаря.
— И не душите ее до конца, — посоветовал я. — А сейчас… они приближаются к месту, где с отрядом ждет сэр Вудгард.
Альбрехт сказал с надеждой:
— Рыцарская конница!.. Тогда было тридцать легких всадников, а сейчас там двести тяжеловооруженных…
Ваше величество, а тварей сколько?
— Восемь.
— Значит, — сказал он упавшим голосом, — ни одна не погибла?
— Похоже, — ответил я, — никто из них даже пальчик не прищемил… Пошла конница!
Альбрехт вскочил, всматриваясь в ту сторону, откуда донесся нарастающий грохот конских копыт.
— А виконт?
— Виконт, — сказал я, — виконт… а, тоже пошел с другой стороны! Граф, какое же это красивое зрелище…
Рыцари в тусклом звездном свете пришпорили коней и, опустив копья для страшного удара, всей конной бронированной массой пошли, наращивая скорость, в яростную атаку, что пробивает любые ряды противника.
Пришельцы обернулись с прежней пугающей быстротой, когда не замечаешь самого движения, некоторое время смотрели на приближающуюся массу из металла, закрывающего людей и коней, затем прыгнули навстречу.