Ричард Длинные Руки – князь
Шрифт:
— Их оставим?
Я покачал головой:
— Насколько помню, их вождь Растенгерк женился на Мириам, дочери короля Тиборры, кажется… Словом, он уже начинает вписываться в городскую жизнь… нет, не городскую, а оседлую. Нам не нужны кочевники! А будут заниматься землепашеством — они перестанут быть воинственными дикарями.
Он кивнул:
— Мудрое решение.
— Дык это же ваш сюзерен изрек, — напомнил я. — Разве я не всегда почти мудрый?
Он посмотрел на меня и сказал со вздохом:
— Ох, ваше высочество… что про вас только не рассказывают…
— Хорошего
— Да не знаю, — ответил он, — хорошее это или плохое, но говорят, вам драконы служат…
Я изумился:
— Мне? Кто такое говорит?
Он ответил неопределенно:
— От местных наши слышали. А те вроде бы сами видели, как к вам прилетают драконы и кланяются, кланяются… Крылья вот так в стороны, а мордами в землю!
— А-а-а-а, — протянул я, — так бы и сказал! Конечно, а как же… Вот так прилетают стаями, садятся вокруг и кланяются, кланяются, кланяются.
Он просветлел лицом:
— Значит, правда?
— Ну да, — сказал я строго, — а ты, значит, не веришь в своего лорда?
Он вскрикнул почти испуганно:
— Верю-верю, только не бейте!
— То-то, — сказал я, — в лорда надо верить. А пока ладно… там столы к пиру уже накрыли?
Возможно, будут обиды, когда я потихоньку начну отстранять от рычагов старых соратников, таких надежных, как граф Ришар… Однако граф прибыл со своим войском, а то, что ему поручено общее командование, не отменяет того, что у него все равно есть своя небольшая армия.
В случае недовольства моими действиями, словами или вообще чем-то, мало ли какая вожжа под хвост попадет, он волен забрать свое личное войско и увести его в Армландию, я же ничего сделать не могу, это его право, закрепленное договорами лордов с королем.
Но теперь я не просто вожак, что ведет своим авторитетом и харизмой на завоевания, что обеспечивают славу, почести и богатства, но и государь, который для внутренних преобразований в стране должен стоять на ногах крепко.
И если лорды выразят недовольство, я просто распущу их личные войска, а замки могу просто срыть, как сделал это Генрих Второй в Англии, а через пятьсот лет решился повторить кардинал Ришелье во Франции.
Хотя, конечно, это крайняя мера. Уверен, что в отношении Ришара и прочих старых соратников все останется по-прежнему, но уже в виде молчаливого исключения, а на их наследников это исключение распространяться не будет.
А Сен-Мари, Скарлянды, Варт Генц и Турнедо дадут достаточно мощное войско, подчиненное только мне, чтобы никто из лордов даже не пытался противиться моим преобразованиям.
Я быстренько перетек в личину птеродактиля и полетел к башне Сьюманса. Трусливое опасение, что вот возьмет и шарахнет чем-то, отмел, ибо, во-первых, я совсем не дракон, даже зубы убрал из клюва, а со спины снес шипы начисто, а во-вторых, они с ходу видят, где настоящий зверь, а где человек в его личине.
Башня Сьюманса все так же блестит на жарком южном солнце, словно в самом
Впрочем, я ж не дракон, все равно ничего не сшибу, разве что сам шарахнусь. Внизу поплыли невысокие кусты, зеленая трава, парочка прудов, но живности я не рассмотрел, к тому же, как мне намекнули в прошлый раз, Сьюманс питает симпатию к змеям, их полно вокруг его башни, и я, напрягая зрение, рассмотрел некоторых особо заметных гадов, лениво-шустрых, с треугольными или стреловидными головами, одни замерли, прогревая холодную кровь и кости, если те у них есть, другие ползут, извиваясь волнами и петлями.
Одна подняла голову и посмотрела, как мне показалось, прямо на меня холодными стеклянными глазами. Я ругнулся, чувствуя озноб, никакая змея меня еще не рассмотрит на такой высоте, но все равно как-то гадко от ее взгляда.
Вершинка башни приблизилась, я растопырил крылья, упираясь во встречное давление воздуха и гася скорость, но не успел вытянуть задние лапы и опуститься на каменный край, как на площадке коротко вспыхнуло, появился Сьюманс и сразу сказал живо:
— A-а, сэр Ричард!.. А мы как раз о вас вспоминали…
Я опустился на прохладный камень, как можно быстрее перетек в людскую личину. Дважды вспыхнул свет, появились Тиграт и Герберт. Я торопливо поклонился им.
Они смотрели на меня с благожелательным любопытством, создали себе по креслу и уселись, спокойные и неторопливые.
Я сказал с неловкостью:
— Мне бы вот так…
Сьюманс сказал утешающе:
— И так, как у вас, замечательно. Хоть и медленно, зато природой полюбуетесь вволю…
— Да что мне с того любования, — проворчал я. — Что-то не весьма зело у меня. Научите как-нибудь?
Он вздохнул:
— Увы, источник магии разрушен. Это так, остатки. И то в пределах башни. Потому мы так загорелись тем новым направлением, что вы нам показали. И всеми его возможностями.
— Не все загорелись, — напомнил я.
— Не все, — сказал он с печалью, — но их понять можно… Это у меня характер, как у кузнечика, все прыгаю, так и не ощутил со всей мощью, чего мы лишились.
— Зато что-то да обрели.
Он кивнул, выражение его лица заметно потеплело.
— Если честно, вы нам занятную игрушку подкинули!.. Хотя, конечно, это не игрушка, понимаем… У нас прямо соревнование какое-то началось. Кто сделает воздушный шар побольше, у кого продержится в воздухе дольше, чем у других… Конечно, все без магии!
Тиграт хмыкнул:
— Ну, не совсем…
Герберт сказал сердито:
— Это совсем другое дело!
— Разве? — спросил Сьюманс ехидно.
Я поинтересовался:
— А почему пришлось с магией? Это же нечестно.
Тиграт поморщился, сказал с неохотой:
— Когда мы построили шары достаточно большие, чтобы пролететь хотя бы несколько миль, тут и случилось…
Герберт коротко хохотнул.
— Именно случилось, Тиларет чуть не обделался от ужаса. Даже не сразу сообразил, что делать. У самой земли успел сплести заклятие… га-га-а!