Ричард Длинные Руки – коннетабль

Орловский Гай Юлий

– Что… получилось?

– Мы на этой стороне, – подтвердил я.

Вода с меня все еще течет струями, Джильдина тоже похожа на гигантскую крысу, что спрыгнула с тонущего корабля и проплыла сотню миль до берега. Я снял свой мешок, затем освободил от него Джильдину. Она с трудом разжала кулак, веревка выскользнула и упала под ноги.

– Мы сумасшедшие, – прошептала она с убеждением. – Я ко всему была готова… но это… чересчур!

– Ты была готова драться, – сказал я, – верно?

– Угадал.

– Но и кроме

драк бывают трудности, – сообщил я ей потрясающую новость. – Что делать будем?

Она вздрагивала и стучала зубами. При слабом свете ее кожа покрылась крупными мурашками, губы посинели. Я тоже чувствовал непривычный холод, но гонял кровь к конечностям, поводил плечами и все еще не трясся.

– Придется заночевать здесь, – сказала она. – Там наверху уже ночь или почти ночь, а ты… наверное, устал.

– Ужасно, – охотно согласился я. – Едва жив. Хорошо тебе, ты двужильная…

– Да, – согласилась она, – я покрепче…

– Намного, – сказал я бодро, стараясь не замечать, что у нее от усталости губы уже стали серыми, а голос сел и едва хрипит. – А я слабый…

– Хорошо, – сказала она. – Ночуем здесь.

Воздух здесь, в отличие от поверхности, влажный и прохладный, даже холодный, но зато не прыгает от дикой жары днем до заморозка ночью. Я недолго наслаждался отсутствием жары, скоро все-таки начал вздрагивать и постукивать зубами.

Джильдина повозилась в мешке, к моему счастью, там оказались палочки, вымоченные в жире. От ладоней метнулась искра, вспыхнул небольшой костер.

– Это последний, – сказала она обреченно. – Больше огня не будет…

– Будем есть сырое, – ответил я оптимистически. – Подумаешь!

Она посмотрела с подозрением:

– Когда-нибудь сырое ел?

Я вспомнил суши и прочие блюда, ответил уверенно:

– Конечно! А что такого?

Мне показалось, что она посмотрела с некоторым уважением, и я, вспомнив устриц, добавил бодро:

– Даже живых ел! Пустяки.

Она посмотрела внимательнее, не веря, но я смотрел честными глазами, я ведь, кроме устриц, еще и микробов ем тысячами, и она покачала головой:

– Да-а, не врешь… Кто бы подумал…

Глава 7

Мы разогрели еду и перекусили, одежда еще не высохла на наших телах, но и раздеваться – быстрее замерзнешь, она легла, согнувшись в ком, колени подтянула почти к подбородку. Я лег сзади, прижался, сберегая тепло тел. Через некоторое время дрожь начала уходить, я даже ощутил, что сам разогреваюсь, а мои ищущие лапы, что всего лишь крепко прижимают ее тело к моему, начали потихоньку устраиваться там поудобнее, забыв, что сладких и пышных сисек-то и нет, увы.

Правда, есть то, что я сам назвал великолепными, но женщине что не скажешь, если надо, а мне было надо, хотя уже и не вспомню, зачем. Да и неважно зачем, мы женщинам всегда брешем, это называется хорошим воспитанием, умением уживаться, говорить комплименты и умалчивать о всяких… ну, не заслуживающих упоминания мелочах или смущающих обстоятельствах.

Наконец мои руки остановились на этих великолепных, я их отыскал по сократившимся глыбам мышц груди, а затем в ладони уперлись твердые камушки, похожие на ощупь на обкатанную водой гальку.

Тепло пошло от ладоней по рукам, я как-то незаметно согрелся и заснул, как засыпает человек, который целый день ходит, карабкается, падает и снова карабкается.

Снова Джильдина проснулась раньше, а когда я разлепил веки, она с факелом в руке осматривала стены. В развязанном мешке смутно белеет мясо ящерицы. Я перекатился к мешку, Джильдина оглянулась, красный свет превратил ее лицо в маску медной статуи.

– Долго спишь, – сказала она неодобрительно.

– Сон – залог здоровья, – объяснил я. – Видишь, какой я здоровый?

Она скривила губы.

– Здоровый, – согласилась нехотя. – Даже здоровенный… Да только здоровенность мало помогает.

– Да ну?

– Выжить, – уточнила она.

– Мы разве не команда? – спросил я. – Видишь, уже досюда дошли! Куда не ступала задняя нога нормального человека!

Она поморщилась сильнее, а я подхватился и доедал на ходу, пока она не сказала что-нибудь еще.

Джильдина даже не оглядывалась, посмел бы я не идти послушно след в след. Хоть мы и команда, но с четкой субординацией, где мне отведено не самое почетное место. Пещера переходила в пещеру, часто без всяких расщелин и туннелей, а просто анфиладой пустот: планета постоянно расширяется, в ее недрах образовываются такие пузыри, где можно разместить не только крупные города, но целые страны.

Я ужасался, задирая голову, не в состоянии узреть свода. Шарик света, который я создаю время от времени, поднимается выше и выше, везде пустота, наконец превращается в светящуюся точку, что продолжает подниматься, а каменного свода все нет. Джильдина двигалась настороженно, время от времени хваталась за охранные талисманы, шептала заклятия. Как-то пещера сузилась, предлагая длинный проход в сотню-другую шагов, пол идеально ровный, над стенами тоже кто-то поработал, что обрадовало и насторожило разом, как всегда, когда имеешь дело с творением рук человека.

Впервые после того, как вылезли из водоема, я увидел впереди человеческие кости. Джильдина начала шептать заклятия, я же только таращил глаза. Костей много, среди них с десяток черепов, кости в некотором странном порядке… Понять бы… Нет раздробленных, переломанных, перерубленных мечами или топорами. Все целы, за исключением очень немногих. Да и те не переломаны, а удивительно ровно… срезаны?

– Погоди, – сказал я.

Джильдина остановилась, настороженность быстро сменилась злым нетерпением.