Ричард Длинные Руки – ландесфюрст
Шрифт:
Потом я начал степенный и отстраненный разговор о политике, экономике, инвестициях, налогах на шерсть, она тихохонько начала отвечать, совсем мышиным голоском, мы говорили совсем шепотом, головы приходилось сближать, чтобы разбирать едва слышные слова, наконец сблизились настолько, что нечаянно коснулись друг друга локтями.
Я ощутил жжение, распространившееся по всему телу, а Иля отодвинулась так резко, что почти отпрыгнула как испуганная птичка.
Некоторое время мы молчали, не
Стражи что-то забормотали, он прикрикнул, и они, слышно по шагам, отступили в стороны.
Дверь дрогнула, но запор держит крепко, я прошептал:
— Все-таки решился…
Она ответила едва слышно:
— Но… это не он!
— А кто?
— Ничего не понимаю… голос Готмара?
— Только голос, — прошептал я. — Тихо…
Дверь дрогнула снова, затем мы оба увидели, как заколоченные по самые шляпки гвозди сами по себе начали выползать из отверстий в засове, похожие со своими широкими расплющенными шляпками на быстрорастущие грибы, один за другим беззвучно шлепались на толстый ковер у двери.
Я укрылся с головой за мгновение до того, как дверь картинно распахнулась. Готмар переступил порог, аккуратно закрыл за собой, и сразу же личина рассеялась, обнаружив Вервельда.
Он пошел к постели уверенно, по-хозяйски, а Иля обеими лапками натягивала край одеяла уже и на рот, оставив снаружи только испуганные глаза.
— Дорогая, — произнес он ласково, — мы поладим. Такая женщина должна принадлежать мне.
Она пропищала:
— Ты… можешь принимать чужие личины?
Он коротко усмехнулся.
— Могу. Но только во сне она… сползает.
— Значит, — прошептала она, — ты мог бы взять себе даже личину герцога?
Он расстегнул и сбросил камзол, на лице появилась поощрительная улыбка.
— Догадалась? Потому-то, милая, мы и должны договориться. И научиться спать в одной постели. Только тебе будет позволительно видеть меня в моем настоящем облике. Для других я могу быть в облике герцога.
Он по-хозяйски сел на край постели и сбросил один сапог, подумал и сбросил второй.
— Ты мерзавец, — прошептала она.
Он повернулся, оглядел ее уже как собственник.
— Ты будешь спать со мной, — сказал он с насмешкой. — Почему герцогу можно с леди Кларенсией, а тебе со мной нет?
Она вскрикнула со слезами в голосе:
— Что ты мне все время про эту леди Кларенсию?
— Нужно отвечать герцогу тем же, — ответил он с той же насмешкой. — Он сам дал повод…
Он поднял край одеяла и лег рядом, сразу же попытался передвинуться и навалиться на ее хрупкое тело, одновременно задирая подол ее длинной ночной сорочки.
Иля
— Не шевелись, — предупредил я, — и ни звука. Я не знаю, какой ты чародей, проверять не собираюсь.
Он замер, только глаза скосил, стараясь рассмотреть холодное лезвие, что уперлось в яремную вену.
— Ответствуй, — велел я, — но прямо и четко, не виляя… Почему ты выбрал место сенешаля?
Он прошептал:
— Доходное место…
— Ответ неверен, — произнес я безжалостно, острие кинжала пропороло кожу, тонкая струйка крови побежала по шее. — Говори правду.
Он едва слышно вздрогнул, в глазах дикий ужас, даже губы побелели, прошептал, едва шевеля ими:
— Это власть… и даже герцогиня в моей власти…
— Ответ верен, — произнес я так же холодно, — но уклончив. Сознаваясь в малом, прячем что-то крупное?.. Тогда такой вопрос: сам ты решился на это или кто-то велел?
Он шепнул:
— Сам… конечно же, сам!
— Слишком быстро ответил, — сказал я. — Ответ неверен…
С кровати над нашими голосами донеслось плачущее:
— Сэр Ричард, ну что у вас за такие забавы?.. Убейте его скорее!
— А получить удовлетворение? — спросил я. — Для мужчины это выше, чем распластать под собой голую женщину. Вон Вервельд это понимает… Отвечай, или…
Он прошептал:
— Мне велено…
— Кем?
— Великим магом Тартеносом…
Глава 5
Имя мне показалось знакомым: порылся в памяти, всплыло искаженное мукой лицо распятого в глубоком подземелье Агалантера, тоже мага, что провисел там двести пятьдесят лет, пока я его не освободил.
— Могучий маг, — согласился я. — Как-то, помню… гм… так что он хотел? Мог бы и сам стать герцогом!
— Ему нельзя, — прошептал он. — А я бы снабжал его всем, что ему понадобится. Все Ундерленды были бы в его власти, хоть люди, хоть недра…
— Тартенос добивается власти не только магической? — спросил я.
— Да…
— Тогда он опасен, — пробормотал я. — И ты с ним…
За спиной у меня пахнуло воздухом, по запаху я определил, что это Иля, не стал оглядываться, пора с этим Вервельдом кончать, уже все понял, но в этот миг нечто жесткое перехватило мне горло, я захрипел, а в глазах Вервельда блеснуло злое торжество.
Другой рукой я попытался просунуть пальцы под шелковый шнур от балдахина, но он сильно впился в горло, я хрипел, Вервельд начал осторожно высвобождаться, и моя рука с силой вогнала кинжал ему в горло.