Ричард Длинные Руки – майордом
Шрифт:
Я подумал, тоже бросил палицу на землю, мои пальцы нащупали рукоять меча. Я потащил его из ножен нарочито замедленно, глядя противнику в глаза. Он продолжал улыбаться. Я ожидал, что будем ходить по кругу, присматриваясь один к другому, делая ложные замахи и проверяя реакцию противника, стараясь угадать его сильные и слабые места, как обычно в таких поединках, однако варвар стоял неподвижно, смотрел на меня почти спокойно, так это могло показаться.
Я тоже остался на месте, напряжение во мне нарастает до точки взрыва, однако варвар все еще не двигается,
Внезапно он оказался прямо передо мной, я охнул, сильнейший удар в челюсть потряс от макушки до пят. Я зашатался, отступая, перед глазами все плывет, а из кровавого тумана впереди раздался громовой хохот:
– Я отрублю тебе руки! Я выпущу тебе кишки, чтобы ты все видел… и кричал… Я буду убивать тебя медленно и с наслаждением!
Я пробормотал:
– Откуда такая злость?
Он прокричал яростно:
– Ты убил моих лучших воинов! Ты сразил моего брата!.. За это буду убивать тебя медленно и с наслаждением, упиваясь твоими дикими криками…
Мурашки пробежали по моей спине и по всему телу. Я чувствовал, что всего начинает трясти, но туман рассеялся, я собрался с силами и ответил с достоинством рыцаря:
– Милостью Божьей я убью тебя сразу.
Он захохотал дико:
– Вы слышали?.. Вы слышали?
На той стороне поля поднялся крик, хохот, над скоплениями воинов заблистали мечи.
Он снова бросился, занося меч для удара, но одновременно сжимая кулак до хруста. Я шарахнулся в сторону, сволочь двигается слишком быстро, ударил почти наугад, меч чуть дернулся.
Варвар сделал гигантский прыжок назад, человек не может прыгать так далеко, потрогал плечо, там алеет царапина, глаза выкатились, как у морского рака.
Он заорал:
– Вы видели?.. Это моя кровь!
Он орал и всем показывал рану, я сжался, этот гад настолько уверен в себе, что расхваливает меня, чтобы выше была его победа. Варвары шумели, орали, я чувствовал, как страх холодит мои внутренности. Берар снова двинулся вперед, размахивая мечом, перед моими устрашенными глазами он сливался в светло-коричневую полосу, я парировал скорее по наитию, но то и дело пропускал жесточайшие удары.
Он на кратчайший миг перестал бить по мне сверху, как палкой по ведру, а нанес жесточайший удар в корпус. Кираса смялась, как жестянка, стало трудно дышать.
Он захохотал:
– Что скривился? Не вкусно?..
– Ничтожество, – пробормотал я сквозь стиснутые боль зубы. – И драться не умеешь, дурак…
Он двинулся на меня, молниеносно фехтуя тяжеленным мечом, перебрасывая его из руки в руку. Я пытался отражать удары, однако сверкающее лезвие обрушивалось то справа, то слева. Доспехи звенели, трещали, как лед под ударами топора, я старался нанести хоть один удар, но мой меч бессильно рассекал воздух.
Я чувствовал, как горячий пот смешивается с кровью, затем голову тряхнуло, едва не сломав шейные позвонки. Шлем упал и покатился, холодный
Думаю, мое залитое кровью лицо выглядит страшным, варвары замолчали и только провожали нас устрашенными взглядами. Берар кричал, подпрыгивал, едва не кувыркался, выказывая мощь и ловкость, но со стороны варваров почти не орали, а смотрели очень серьезно и почти испуганно.
Меня шатало, хотелось опереться хотя бы острием меча, но варвар наступал, явно красуясь, ибо война прежде всего повод показать свою силу, мужскую красоту, умение обращаться с мечом, это зрелище…
Он сбивал меня с ног, но я через боль и отчаяние всякий раз поднимался и шел на него, поднимая меч. И снова он повергал, я глотал собственную кровь, задыхался в тесных помятых доспехах, но поднимался и, люто глядя на него сквозь струйки крови с разбитых бровей, шел вперед, поднимая меч для удара.
Он все еще орал, но я уловил, как последние крики на той стороне поля из победных становятся растерянными и постепенно затихают. Наконец Берар умолк тоже и сражался сосредоточенно, отбивая мои удары и, превосходя меня в скорости, снова и снова бил по корпусу, по плечам, по рукам, я успевал защищать только голову.
Он тоже начал уставать, чего я сам не ожидал, но очередной удар его меча вырвал рукоять из моих рук с такой силой, что пальцы онемели.
Опешив, я невольно проводил взглядом меч, что взвился высоко в воздух и полетел на сторону варваров, а Берар, уронив свой меч, подхватил с земли копье. Я успел только набрать в легкие воздуха для вздоха, как острие ударило в мой живот с такой силой, что стальной панцирь звонко треснул, как лед. Жгучая боль пронзила внутренности. Я заорал, ухватился обеими руками за древко. Берар ревел, как дикий зверь, мускулы вздулись, он приподнял меня, как жука на булавке, и с силой ударил о черный обелиск, стремясь вогнать копье поглубже.
Я чувствовал, что еще сантиметр, и стальное лезвие разделит позвонки, разрубив спинной мозг. Я изо всех сил сжимал древко и пытался хотя бы удержать от погружения. Берар с ревом, продолжая удерживать меня на весу, отступил на шаг и снова ударил о стену.
В глазах потемнело, я думал только о том, чтобы сжимать древко, сильнее, еще сильнее, не дать ему… Чудовищные мышцы Берара вздувались так, что вот-вот лопнут. Лицо жутко побагровело, глаза выпучились, он задержал дыхание, но спина моя скользила по стене, пока не коснулся пола подошвами.
Он переводил дыхание, а я со стоном вытащил из себя залитое горячей кровью острие копья. Плеснуло красным, но сразу же там прижгло таким огнем, словно коснулось раскаленным железом, что я заорал от боли, отшвырнул в сторону копье и ринулся на Берара.
Тот охнул, поспешно выдернул из-за пояса нож, но мой уже с треском разрываемой ткани вошел в его красивый рифленый живот. Варвар застыл, посмотрел неверящими глазами на рукоять, торчащую из его живота, так же медленно, преодолевая болевой шок, поднял взгляд на меня.