Ричард Длинные Руки – майордом
Шрифт:
– Думаете, рассчитывали на веселую прогулку по королевству?
Он пожал плечами, лицо оставалось усталым и недовольным.
– А разве было не так? Они только сейчас, как мне кажется, начинают понимать, что мы не совсем те, что спрятались за стенами.
– Хорошо бы, – вздохнул я.
На краю поля, не решаясь проехать дальше, с телег снимали полевые кузницы. Вскоре отовсюду пошел торопливый стук молотков по железу. Я прошелся по лагерю, потрепал по плечу израненного Макса, он судорожно вздохнул и открыл глаза, полечил рыцарей и начальников отрядов над кнехтами. Наконец тело начало сковывать ознобом, я ощутил, что скоро от слабости потеряю сознание, и поспешил вернуться в поставленный для меня шатер.
Отец Дитрих и священники ходили между ранеными, не делая различия между рыцарями и простыми воинами, лечили, а где оказывались бессильными, причащали и принимали последний вздох.
Граф Ришар, увидев мое хмурое лицо, сказал сурово:
– Сэр Ричард! Мы должны простоять на этом поле сутки. Завтра утром уйдем.
– Да вроде бы мы уже доказали, – пробормотал я. – Мы остались на поле, варвары отступили.
– Надо переночевать! – настаивал он.
Я вздохнул.
– Ладно, ладно. Только если ночью мертвяки встанут, сами их отгоняйте.
Он позволил жесткой улыбке коснуться его губ.
– У нас есть, – сказал он значительно, – кому их отгонять. Благодаря мудрой политике нашего гроссграфа, войско укомплектовано большим отрядом священников, а также магов, что едут на разных концах войска и делают вид, что не замечают друг друга!
Солнце поднялось к зениту, я с дрожью думал, как будем спать среди трупов, в это время разведчики Норберта предостерегающе закричали. С дальнего конца поля в нашу сторону летел обнаженный до пояса всадник на красивом сухом коне.
Двое арбалетчиков вышли вперед, прикрывая меня, и начали поднимать оружие. Еще пятеро приготовили копья.
Я сказал резко:
– С ума сошли? Парламентер!
– Да мы не стрелять, – сказал один, оправдываясь. – На прицел его, паразита голопузого…
– Варвар, – объяснил второй на всякий случай, вдруг я после ударов по голове уже и такое не понимаю, – кто их знает…
Варвар подъехал вплотную, красивый и статный, всем видом подчеркивающий свою бесшабашность и даже безбашенность, рот до ушей, глаза смеются, война – всего лишь веселое приключение, никто из нас ему не враг, крикнул звонким голосом:
– Наш вождь желает говорить с вашим майордомом!
Барон Альбрехт проворчал:
– Мало ли что неумытые желают…
А Растер спросил непонимающе:
– Майордом… это где?
Я оглядел парламентера внимательно и сдержанно сказал:
– Желание вождя – закон для людей его племени. Если хочет говорить с нашим вождем, пусть заинтересует его высокую и благородную персону и даже одухотворенную личность.
Гонец расхохотался, словно я сказал самую смешную шутку на свете, а он, вернувшись, будет рассказывать ее всю оставшуюся жизнь.
– А чем тебя заинтересовать?
Я спросил:
– Уже знаешь, что вождь – я?
– Все знают, – ответил он и снова расхохотался, показывая красивые ровные зубы. – Ты такой приметный!
– Наблюдательные вы парни, – пробормотал я. – А вот в столице меня никто не признал… Так что скажешь?
Он смотрел на меня веселыми и даже дружелюбными глазами.
– Так как насчет разговора?
– Да у меня пока еще нет желания, – ответил я. – Твой вождь возжелал, а я вот, увы, нет.
Варвар не сводил с меня пристального взгляда.
– Что-то тебя обидело, – сказал он неожиданно. – Но что?.. Не понимаю. Что я не так сказал?.. Вернусь, меня же убьют, что не смог… Эх, ладно…
Он начал поворачивать коня, я увидел лица своих рыцарей, смотрят сдержанно, никто не осудит, понятно, все верны вождю, но все же… и я сказал надменно:
– У меня желания общаться с твоим вождем нет… но к вечеру может появиться. Так и передай.
Всадник сверкнул на прощание ликующей белозубой улыбкой, красиво поднял коня на дыбы и сделал прощальный жест в воздухе, очень эффектно, погнал в сторону своего лагеря.
Вокруг меня то ходили на цыпочках, дабы не потревожить перед сложными переговорами, то лезли с советами, как и что сказать, чтобы р-р-раз – и все, варваров нет, а мы как бы победители сразу и навеки.
Только сэр Растер долго морщил лоб, сверкал глазами, наконец проговорил сердито:
– Нет, а чего он все-таки обозвал каким-то… майордомом?
Я пожал плечами.
– Дикари-с…
– Что? – спросил Растер грозно. – Он вас оскорбил?..
– Нет-нет, – поспешно заверил я. – Майордом – это очень высоко и почетно!.. Просто употреблялось в старое доброе… гм… дикое время. Майордомы и у нас были! Давным-давно, задолго до рыцарства. Известно только, что майордомы управляли всем имуществом и землями королей…
– Ага, – Растер довольно усмехнулся, – тогда ладно! А то я их за оскорбление… Может, они все-таки хотели обидеть?
– Да нет же, – сказал я с досадой.
Граф Ришар подумал, хмыкнул.
– Хороший титул. Подходящий. Древний, говорите? Тем больше ему цены. Что еще делал майордом?
Я наморщил лоб.
– Насколько помню, пользовался всей полнотой административной, судебной и военной власти… над всем королевством. Майордом замещал короля. Но это весьма старый титул! Сейчас им не пользуются.
Будакер пробормотал:
– Да? А жаль. Подходит.
Они переглядывались, я видел, как по лицам пробежала, топая копытами и высекая искры, одинаковая не то мысль, не то идея.
Ришар сказал уверенно:
– Мне этот титул нравится. Майордом! Чувствуется в нем нечто старинное, добротное, благородное. И весомое, да, весомое.
К вечеру я уже, как мне казалось, подготовил все, что нужно сказать, но когда вдел ногу в стремя и поднялся в седло, ощутил с ужасом, что из головы выдуло абсолютно все. Даже то, что знал раньше.