Ричард Длинные Руки – майордом
Шрифт:
– Позволяю, – разрешил я.
Он дернул щекой, глаза стрельнули по сторонам взглядом. Мои военачальники смотрели на него в ожидании.
– Ты великий воин, – произнес он, – и великий боец.
– Спасибо.
– Совет племен, – проговорил он уже медленнее и весомо, – уполномочил меня сообщить, что нашему войску велено вернуться в наши земли. Воины отказываются воевать с такими великими и отважными героями. Мы чтим мужество, а вы доказали, что оно у вас есть.
Все смотрели на меня, я сделал слабый жест рукой.
– Хорошо, уходите. Граф, проследите, чтобы наши войска дали им гуманитарный коридор. Никаких стычек, никаких провокаций!.. Нарушителей будем карать строго.
Граф Ришар сказал быстро:
– Слушаю, сэр Ричард. Я лично прослежу.
Он вышел, я сказал лагерному вождю уже тише:
– Возвращаться не советую. Мы – не сенмарийцы, как вы уже увидели. Отныне это наша земля! И кто к нам с мечом придет, тот мечом и получит.
Он поклонился, попятился и вышел, не осмелившись повернуться, но и страшась встретиться со мной взглядом. Растер открыл полог и смотрел ему вслед, а барон Альбрехт сказал тихо:
– Сэр Ричард, видели бы вы сейчас свое лицо…
– Что, – спросил я, – еще хуже, чем во время драки?
– Нет, – ответил он, – но… иное. Тогда было ужасное, как сама смерть, а сейчас…
– Как что?
– Как приход вечной ночи, – ответил он со вздохом. – Не знаю, что страшнее.
Двое суток варвары снимались с мест и уходили. Я видел, как посерел граф Ришар, обеспечивая безопасный проход. Противника оказалось даже больше, чем мы ожидали. Правда, мы истребили их элитный отряд кентавров и огров, но и без них оставшиеся представляли грозную силу. И наверняка среди варваров хватает тех, кто спорил против возвращения, хотел бы драться дальше.
Барон Альбрехт первым высказал то, что начинали чувствовать и другие:
– Мы всех меряем по себе, но варвары, как и все по эту сторону Хребта, не очень-то любят воевать!
Растер громыхнул:
– Сказано, захребетники!
– Верно, сэр Растер, – сказал Альбрехт. – Те и другие живут в довольно комфортных условиях. У них не столько войны, сколько игра в войну! Показать бы им Армландию…
После их ухода явились Ришар и Норберт, оба сопровождали уходящих некоторое время, чтобы никто из наших не вздумал проявить удаль, международные соглашения надо чтить.
Ришар в изнеможении рухнул на лавку. Лицо серое от пыли и усталости, совлек шлем и передал в руки оруженосцев.
– Кончилось, – выдохнул он. – Все время трясся, как бы они не передумали.
Норберт тоже снял шлем, подумал и совлек тяжелую кольчугу.
– Они не могли иначе, – пояснил он.
– В смысле?
Норберт посмотрел с усмешкой на него, перевел взгляд на меня.
– У них полевого вождя выбирает совет старейшин, – пояснил он. – Вожди племен, что не покидают своих стойбищ! Так что не трусость заставила их уйти. Вот выберут там на родных землях другого вождя, не столь рискового…
Ришар потемнел лицом, оруженосцы выбежали из шатра и вернулись с кувшином и двумя кубками. Он дождался, когда наполнят оба кубка, взглядом велел Норберту взять свой.
– Ладно, видно будет.
Норберт с наслаждением выпил до дна, медленно запрокидывая кубок, но не пролил ни капли.
– Не понимаю, граф, – сказал он, переводя дыхание, – почему мы, два старых пня, носимся везде по солнцепеку, высунув языки, а молодежь прохлаждается в шатре?
Ришар отмахнулся.
– А кому еще, как не нам? Они же все провалят… Доверить некому.
– Некому, – согласился Норберт. Он передал оруженосцам пустой кубок и смотрел, как наполняют вновь. – Стоп, достаточно… Итак, столица королевства теперь наша?
– Еще взять надо, – предостерег я. – Народу там, как в муравейнике. Одних стражников на стенах чуть ли не больше, чем у нас войска. Пойдемте, теперь можно посмотреть ближе…
Допив вино, мы вышли, нам подвели коней, я подумал, что впервые с начала похода взбираемся в седла, оставив в шатрах тяжелое вооружение.
Столица и раньше не была блокирована варварами, да вообще в эти времена настоящей блокады не существует. Вон англичане держали в блокаде Орлеан, а Жанна д’Арк свободно провела в него целое войско! Здесь тоже речь вовсе не о гуманитарном коридоре, чтобы могли уйти из города мирные жители и те, кто не хочет воевать, а о простой беспечности.
Сенмарийцы вообще живут так, словно всегда будет лето. И хотя уже бывали зимы, но тут же о них забывали, как о неприятном, и всякий раз оказывались не готовы к новому наступлению, как холодов, так и варваров.
Сейчас варвары ушли, на стенах Геннегау ликование, хотя не думаю, что слишком уж их страшились: сколько лет откупались, почему в этот раз получилось бы иначе?
Граф Ришар подъехал с группой военачальников, среди которых граф Альвар Зольмс и лорд Рейнфельс, они и сейчас посмотрели на меня в ожидании приказаний, ведь я коннетабль их королевства, я покачал головой и указал в спину Ришара.
– Столица окружена тройным кольцом стен, – говорил между тем Ришар. – И хотя это не так явно, как в других городах, но в таком огромном можно себе позволить, оставляя широкие проходы, что ведут в тупики… а это ловушки.
Лорд Рейнфельс кашлянул и сказал почтительно, кося одновременно взглядом и на меня:
– Как я понимаю, каждая следующая стена защищена лучше? Во-первых, меньше по диаметру. Требуется меньше народу, во-вторых, выше и толще. Если на внешнюю можно поставить новобранцев и наспех обученных простолюдинов, то последнюю стену защищают отборные войска, элитные воины.
Граф Ришар оглянулся на меня.
– Сэр Ричард, что молчите? Решающее слово за вами.
– Решающее слово за вами, граф, – ответил я почтительно. – Вы командуете. Это ваше взятие главного города королевства.
Рыцари молчали, смотрели то на меня, то на него. Он сурово улыбнулся.
– Спасибо, сэр Ричард. Вы так старательно отдаете мне честь победы в этой красивой войне, что кто-то и поверит в мою главную роль, ха-ха!.. Нет, это вы все затеяли, вам шипы и розы. Так что скажете насчет штурма?