Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии
Шрифт:
– Вперед!
– Круши!
– Бей!
Я ломился, как бык через камыши, щедро раздавая удары, самого сотрясает ответными не сильно, но часто, почему-то почти не чувствую, как и чем кто бьет по мне. Тамплиер и Сигизмунд идут, как два айсберга по мелкой шуге, несокрушимые статуи из стали, грохот и лязг со всех сторон опасно нарастают все ближе.
Глава 6
В какой-то момент Тамплиер оглянулся, погнутые чудовищными ударами доспехи протестующе заскрипели.
–
Я изумился:
– Что? Как это одни? Нас пятеро. Это немало.
Он поднял забрало, огляделся.
– Какие, - проскрипел он сухим надтреснутым голосом, - пятеро? Четверо…
– Плохо считаете, сэр, - мягко и возвышенно укорил я.
Он обвел красными от усталости глазами истерзанных соратников, это меня и Сигизмунда, Азазель по обыкновению исчез..
– Но… четверо же…
– Пятеро, - возразил я и загнул палец, - первый вы, доблестный сэр Тамплиер, затем милый сэр Сигизмунд, потом лорд Азазель… это ничего, что его нет, вообще-то он где-то есть, и великий лорд Вельзевул… он там где-то сзади. Ах да, и в конце Господь Бог… Его вообще-то можно и в начало списка. Интересно, кого это вы не посчитали?
Он вздрогнул, чуточку выпрямился, с усилием переложил меч в левую руку и перекрестился:
– Грешен… Господь нас не оставит, это вы правы.
– С нами Бог, - сказал я значительно, - так кто же против нас?.. Вы не чувствуете Его присутствие?
Он пробормотал:
– Ну, вообще-то…
– Я тоже, - прервал я, - но это не значит, что Его нет. С нами Бог, всех сметем, растопчем, забодаем, вобьем в землю по ноздри, а перед мордой накладем… ладно, об этом потом.
Сигизмунд промолчал, даже его вера в меня вроде бы пошатнулась, а Тамплиер сказал так же хрипло:
– Как?
– Лехко, - ответил я и признался: - Пока не знаю. Но должны? Значит, сделаем… Осталось решить, одни на цитадель вчетвером, или же…
Сигизмунд охнул и дрожащей рукой указал направо, где на пылающую равнину, похожую больше на выложенную красным камнем дворцовую площадь, выкатывается огромное войско пестро одетых и вооруженных людей. Да, людей, хотя за сотни лет сидения в котлах с кипящей смолой или в серных ямах любой станет похожим на демона, если не на что-то еще хуже.
– Отступаем, - крикнул Тамплиер.
– Нас отрезают…
Сигизмунд сказал обреченно:
– Уже…
Слева показались почти ровные ряды не то финикийцев, не то карфагенцев, у всех широкие щиты и короткие копья, идут под визгливые звуки труб, ровняя строй.
Тамплиер ругнулся, не успеваем добежать до спасительных расщелин, мы на открытой местности, нужно принимать бой.
– Хорошо же, - процедил он сквозь стиснутые зубы и с лязгом опустил погнутое забрало.
– Эта победа им достанется нелегко.
Сердце мое стучало часто и звучно. Я сказал:
– Победы должны доставаться
Оба войска, в каждом по несколько тысяч, даже десятков тысяч, человек из самых отъявленных преступников всего человечества, выпустили вперед легкие отряды, что ринулись отрезать нам дорогу к отступлению, однако я сунул меч в ножны и пошел навстречу, собранный и деловитый, как утром на работу.
Передние выставили на всякий случай копья, прикрылись щитами и начали придвигаться осторожными мелкими шажками, плотно держа строй.
Я вскинул руку властным и, надеюсь, красивым жестом:
– Стоять!.. Все слушайте меня. И слушайте внимательно, ибо я - Фидей Дефендер, и потому каждое мое слово токмо истина. Эй ты, морда, стой, говорю!.. Или уши заложило?
Воин, что вышел из строя и продолжал переть на меня, остановился, но сверлил ненавидящим взглядом.
Я провозгласил мощно:
– Знаете ли вы, что надысь можете заслужить вечное прощение? А избавлены будете от вечных мук не по службе дьяволу, а по воле Господа?
Они придвинулись еще ближе, угрюмые и злобные, но мои слова наконец-то дошли в их тупые головы, остановились, почти упершись остриями копий в мою грудь.
Один из переднего ряда проревел злобно:
– Это… как?
– А ты готов умереть за дело Господа?
– спросил я.
– Если это даст мне больше, - ответил он с ухмылкой, - чем дает дьявол!
Я провозгласил громко:
– Властью, данной мне, освобождаю тебя от всех грехов во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Становись за мою спину, сын мой, отныне ты на правой стороне. Но сражаться нужно люто и бесстрашно, не щадя живота ни своего, ни чужого!..
Он смотрел обалдело, остальные вообще вытаращили глаза и распахнули рты. Мой неофит пробормотал в растерянности:
– Но разве так… можно?
– Можно, можно, - заверил я.
– В критические дни церковь всегда прибегала к такой мере. Это называется формирование штрафных батальонов из преступников. Вступив в борьбу с врагом, вы принесете пользу стране и обществу, тем самым реабилитируете себя и заслужите прощение. А я, как самый доподлинный Филей, передаю его вам…
Они переглядывались, растерянные, сомневающиеся, тот же бывший заключенный спросил с недоверием:
– А как же… правила?
– В военное время все законы молчат, - объявил я.
– Правила устанавливает тот, у кого меч длиннее. Вы сейчас проходите по статье раскаявшихся преступников! Еще не поняли? Что, в самом деле никто не слыхал, что Иисусу ближе опытная блудница, чем невинная девственница?
Он пробормотал:
– Да опытная любому слаще…
– Ну вот, - сказал я громко, - видите, как у нас вкусы совпадают со вкусами Иисуса Христа? Значит, мы не потеряны для спасения! И обретено оно будет в суровой борьбе за наше правое дело против их правого дела. Кто здесь командует? Разворачиваете войско, курс на крепость Алфофаниэша!