Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии
Шрифт:
– Важно не то, - возразил он, - кем вы себя чувствуете. Важно то, кем вас чувствуют они.
– Ишь ты, - сказал я, - грамотный? Ничего, грамотных убивают даже легче. В общем, пусть разговаривают с архангелом Уриилом. Он архистратиг… правого крыла. Или вице-архистратиг? В общем, он здесь главный. А я так, ударная сила.
Он покачал головой:
– Нет. Хотят с вами.
Я пробормотал:
– Ну, разве что я как бы нечто серое, компромиссное, как размагниченный либерал, что принимает все состояния подобно
– Что передать?
Я подумал, сказал веско:
– Встретимся посредине между нашими армиями. Я приду один.
– Так и передам!
– вскрикнул он.
– Ваше Величество?
– Иди, - милостиво разрешил я.
Через четверть часа я вышел за пределы нашего лагеря. В красном тумане почти сразу показались фигуры двух существ. У одного из-за спины приподнимаются крылья, второй явно человек почти современного склада, во всяком случае доспехи хотя чужеземной ковки, но шлем с забралом, пластинчатый набор из стальных полос закрывает руки и ноги, а панцирь украшен смутно знакомым гербом.
Ангел остановился, человек выступил вперед и коротко поклонился.
– Муцио Аттендоло, - представился он, - командующий отборной армией.
– Ого, - сказал я с уважением, - тот самый, что гнул подковы? По прозвищу «Сфорца», на вашем диалекте «Сильный»?
Он поклонился:
– Здесь я потом часто встречал своих родственников и был счастлив узнать, что мне посчастливилось основать род великих и грозных кондотьеров и правителей королевства… Ваше Величество, это Огиэль, один из князей ада.
Я кивнул:
– Ричард Завоеватель, можно просто сэр Ричард, я не больно церемонный.
Огиель сделал шаг, чуть наклонил голову:
– Наслышан о вас, сэр Ричард.
– Спасибо…
– Говорят, Лилит избрала вас?
Я дернулся:
– Так и говорят?.. Ладно, давайте лучше о деле, хотя все мы предпочитаем говорить о женщинах. Что имеете нам предложить?
Он внимательно всматривался в меня большими глазами золотого цвета.
– Наверняка считаете нас самыми мерзкими на свете существами?
– Отнюдь, - заверил я.
– Отнюдь, сказала королева, и я с Ее Величеством согласен. Вы противники, но мятежные ангелы всегда пользовались у людей интересом и почтением, как и всякие там наемники! О вас слагают поэмы, рисуют величественные картины, увековечивают в скульптурах, а тупенькие подростки именно за вас отыгрывают роли в… придуманных мирах.
Он слушал с удивлением и недоверием, но я говорил искренне, он долго всматривался в меня, наконец вроде бы поверил, тяжело вздохнул.
– На самом деле, - сказал он невесело, - ангелы никогда не поднимали мятеж против Творца, как и мы, люди, никогда нарочито не грешили.
– Знаю, - ответил к его удивлению.
– И понимаю,
Муцио Аттендоло озадаченно молчал, а Огиель тяжело вздохнул, сильно приподнимая плечи, крылья слегка встопорщили перья.
– Понимаю, как вам, смертному, это неприятно слышать, но на самом деле ангелы тогда всего лишь не согласились поклониться человеку. Простите, но было именно так…
– Знаю, - ответил я коротко.
– Старые книги читал.
– Это вообще-то, - произнес он с неохотой, - тоже непослушание Творцу, хотя не такое уж и прямое.
Я сказал с сочувствием, видя, как трудно ему признаваться в случившемся всего каких-то несколько тысяч лет тому:
– Вы как бы говорили своим поступком: мы признаем Твою власть и Твое право, но не принуждай нас кланяться этому мокрому комку глины, верно?
Он кивнул.
– Вы должны понять, это безмерно унижало нас, высших существ, созданных из огненной материи…
Я бросил взгляд на кондотьера, тому уже скучно, в нетерпении постукивает носком сапога по камешкам.
– Никаких обид, - заверил я.
– Меня на вашем месте это обидело бы еще как! Точно-точно. Кто мог предположить, что замысел Творца так глубок и да-лекосягающ? Это теперь понятно, да и то не всем… Потому я и прибыл для всесторонних консультаций. А так как я хреновый политик и слишком нетерпеливый, то хотелось бы и сразу переговоры без всяких там консультаций, кто придумал эту хрень, чтобы придавать себе важность и значимость? Вот ваш благородный спутник наверняка согласен.
Он покосился на основателя рода Сфорца, на лице проступило сильнейшее замешательство, словно он тоже из тех, кто предпочитает долгие и всесторонние консультации, чтобы с удовлетворением докладывать, что консультации проходят успешно и в позитивном ключе, а когда затягивать их становится совсем уж неприлично, переходят к таким же долгим и всесторонним переговорам с нулевым результатом, что подается как углубленное изучение вопроса.
– Ситуация неотложная, - согласился он с неохотой, - потому да, можно все в упрощенном варианте.
Муцио Аттендоло прорычал с энтузиазмом:
– В самом упрощенном!
– Отлично, - сказал я.
– И сделаем зело быстро. Приступим?
Огиэль спросил настороженно:
– Как… мы втроем?
Я удивился:
– А что, вы верите в демократию? Или в коллегиальное управление? Эх, уже и ад развратили… Рано или поздно один энергичный мерзавец одних вытеснит из коллегии, других нагнет и все равно будет управлять один весьма авторитарно демократично!.. Будем считать, что вы оба - лучшие! Уже подмяли, нагнули, использовали, вытеснили. И теперь говорите от имени всех мятежников.