Ричард Длинные Руки - принц-регент
Шрифт:
Гвальберт, который взялся помогать собирать информацию, сообщил, что приор не просто недоволен, а буквально в ярости. И не стал возражать, что брат паладин на добровольных началах как бы возглавляет некий штаб, к нему тащат все, что удается нарыть.
Я в самом деле к середине дня уже знал о погибших не меньше, чем они сами, а то и больше.
Гвальберт долго тупо смотрел на схему, сказал в тягостном недоумении:
— Не понимаю, зачем?.. Тварь убивает просто тех, кто попадается на пути!
— Тоже начинаю так думать, —
— Что?
— Эта темная тень, что ходит сквозь стены, — ответил я, — и никто ее не может остановить, могла бы перебить народу намного больше! Если бы убивала всех подряд.
Он задумался, спросил мрачно:
— Может быть, у нее какие-то приступы бешенства?
— А в остальное время белая и пушистая?
— Или спит, — предположил он. — Может она завалиться спать? Все звери спят намного дольше человека!
— Верно, — сказал я и вспомнил Бобика, что спит постоянно, если не прыгает и не жрет. — Мы об этом уже говорили с отцом Леклерком. Но на это рассчитывать не стоит.
Он внимательно всматривался в имена на листе, произнес с неуверенностью:
— Но что-то в них общее все-таки есть… Как сейчас помню, брат Шелестини и брат Брегоний работали в теплицах. Это им мы обязаны такой роскошной зеленью на столах среди зимы!
— А брат Кэпингем, — сказал я, — оружейник. Лучший или нет, но когда расспрашивал меня про всякие боевые штуки, весь светился радостью. А остальные двое?
— Не оружейники, — сказал он задумчиво, — однако работают в самых глубоких шахтах. Им там нравится, наверх поднимаются только для особых случаев…
— Как и брат Кэпингем?
— Да, — подтвердил он. — И вообще считают свое занятие самым важным, на общие молитвы даже не ходят.
Я задумался, снова упершись в незримый тупик, но Гвальберт смотрит с ожиданием, я пробормотал только для того, чтобы что-то сказать:
— Не понимаю, с чего это темной твари убивать тех, кто не ходит на общую молитву?
— Должна бы наоборот?
— Да.
— В самом деле, — сказал он озадаченно. — Но все-таки вы правы, брат паладин! Общее у всех пятерых есть, вы нашли. Теперь понять бы, что вы нашли…
Когда он ушел, не дождавшись ответа, я остался сидеть над картой и наносить на нее точки, где видели ту тварь, потом соединял их линиями.
Получились почти правильные круги, похожие на те кольцевые волны, образованные камнем, брошенным в воду.
Я напряженно всматривался в них, стараясь ухватить некую ускользающую мысль, что дразнится, показывая то длинный язык, то рога и хвост, то лягая меня мелкими раздвоенными копытцами.
Темная тень не только упорно не желает покидать монастырь, но тот велик, а она почему-то держится в нем строго определенных мест.
Зашел брат Жак, в келье сразу стало жарко и тесно. Я показал ему карту и ткнул пальцем в центр кружков.
— Не скажешь, кто здесь?
Он
— А что это?
— План монастыря, — сказал я с досадой. — Вон здесь оранжерея, здесь рыбные садки, а вот тут общие спальни…
Он помотал головой.
— Не-а, я в этом не разбираюсь. Какие-то черточки на бумаге. Брат паладин, тебе лучше к аббату. Когда такое творится, он все свои дела оставит!
Глава 4
Апартаменты аббата где-то на самом верху, но кабинет и канцелярия на первом, я отворил дверь, это оказалась приемная, навстречу поднялись сразу двое монахов.
— Брат паладин, что мы можем сделать для вас?
— Позвать настоятеля, — ответил я. — Или пропустить к нему.
— Он очень занят…
— Правда? — изумился я.
— Очень!
— Слово и дело, — сказал я значительно.
Они не нашлись что сказать в ответ на непонятное заклинание, а я, отстранив обоих, как бык отпихивает коз, открыл дверь и вошел в эту большую и с заметной роскошью обставленную комнату, хотя это оправдывается формулой «богатство не себе, а монастырю».
Аббат расположился по ту сторону стола в глубоком кресле, на коленях толстая книга большого формата, в руке аббата перо, словно он вносит пометки в Священное Писание.
Я сказал напористо:
— Ваше преподобие, монастырь в опасности!
Он поднял голову и посмотрел на меня с настороженностью во взоре.
— Что на этот раз?
Я без церемоний и не испрашивая разрешения расстелил перед ним на столе план монастыря.
— Ваше преподобие, взгляните сюда. Создается впечатление, что некоторые места темная тень посещает чаще, чем другие.
— И что?
— Намного чаще, — сказал я настойчиво. — Смотрите, вот здесь вообще не появлялась, хотя и места много, и людей полно, и работа кипит… Зато вот здесь ей как медом намазано!
Он с недоверчивостью всматривался в круги, Покачал головой.
— Все же этих мест слишком много, брат паладин.
— А у нас есть другие зацепки? — спросил я. — Получше?.. Если нет, то давайте рыть здесь. Сперва выясним, что это за места. Потом узнаем, что за люди в этих местах трудятся.
— А люди при чем?
— Не знаю, — ответил я откровенно.
Он вздохнул.
— Хорошо, распоряжусь. А насчет мест скажу сразу, это вот оранжерея, это сукновальня, это трапезная, это склад, а это спальни.
— Спасибо, ваше преподобие, — сказал я. — Это уже сразу весьма чуточку облегчило задачу. Спасибо!.. А то монахи говорят, что аббат дурак и совершенно ничего не понимает и ничего не делает…
На обратном пути меня перехватили Жильберт и Смарагд. Тоже рыскают везде и собирают все, что можно нарыть о погибших. По их словам, темная тень чаще всего появлялась в кельях второго коридора, а в последнее время так и вовсе объявлялась только там.