Ричард Длинные Руки - принц
Шрифт:
— Воюют не только рыцари, — обронил я. — Если бы только рыцари, все было бы просто здорово, но когда сходятся две массы всякого люда… гм… есть такое подлое-преподлое присловье: «победа любой ценой»…
Он воскликнул:
— Я такого не слышал! Это… отвратительно!
— Услышите, — заверил я. — Когда начнут побеждать базовые либеральные ценности… Ого, смотрите, как красиво выдвигается кавалерия!..
— Лихо идут, — согласился он.
Вооружение мезинцев мне понравилось: шлемы конические с острыми шишаками, нет и намека на сложные и дорогие в производстве
Промчался второй большой отряд всадников, все в доспехах, до нас донесся тяжелый стук копыт, вдали заметны передвижения больших масс пеших войск.
За нашими спинами Джон вскрикнул:
— Смотрите!.. Идут на приступ!
Из леса широкой полосой выбежали десятки человек с огромными вязанками хвороста в руках. Пока они мчались в сторону крепости, из леса выскакивали еще и еще, уже не десятки, а сотни.
Когда приблизились на расстояние выстрела, со стен полетели стрелы, арбалетные болты, что тут же увязают в хворосте, но когда подступавшие начали с размаха бросать вязанки в ров, сверху полетели и камни.
На место освободившихся от груза постоянно набегали новые, все действуют достаточно слаженно, словно отрабатывали на учениях, вязанки падают и падают в ров.
Норберт крикнул с невольным восторгом:
— Как притерто все, а?!.
— Приступ ведут умело, — согласился я с тревогой. — Но запрудить ров еще не все…
— Смотрите! — крикнул он.
Из леса выбежали воины уже с лестницами в руках. Свежесрубленными, перевязанными лыком и веревками, но длинными. И главное, из леса все выбегают и выбегают новые.
Возле нас уже толпились другие разведчики, один крикнул встревоженно:
— Я поскачу обратно!.. Надо поторопить остальных!.. А то не успеют с таким приступом!
— Должны успеть, — процедил я сквозь зубы. — Впрочем… поторопись, парень. Ты спасешь многие жизни.
Я не оглядывался, только слышал, как он бросился со всех ног в сторону коней, что отдыхают, расседланные со вчерашнего дня, мирно жуют овес.
На стене крепости поднялись во весь рост лучники, всего несколько с уже натянутыми луками; эти быстро выстрелили в наступающих и тут же пригнулись, а другие картинно натягивали, целились и стреляли.
Наступающие прикрылись щитами, но кое-кто упал, их места тут же заняли задние. На стене снова поднялись, явно по команде, выстрелили, кто был готов, и пригнулись, а другие стреляли достаточно неспешно или, точнее, неумело.
Так повторилось трижды, а на четвертый раз, когда нападающие подошли ближе, из их рядов с воинами, закрытыми щитами, тоже поднялись лучники, и едва на стене в очередной раз появились защитники, им навстречу взвилась туча стрел.
Те, что натягивали лук заранее, успели выстрелить и пригнуться, а из новичков не все даже успели разжать пальцы на тетиве, одни падали на эту сторону, другие исчезали на той.
— Хорошая тактика, — проворчал я. — Молодец Голдвин…
— Умелый гад, — согласился и Норберт.
Из середины лагеря двинулась и тяжело пошла в сторону крепости чудовищно огромная осадная башня, на два ярда выше крепостной стены, спереди вся утыкана стрелами, особенно та часть, что сейчас служит щитом, а потом верх отцепится от крюков и ляжет, как подъемный мост, на стену.
Норберт вскрикнул:
— Крепость падет!.. Такое защитникам не выдержать!
Я смолчал. Любая крепость защищается прежде всего стенами, ловушками и переходами, а самих защитников всегда мало, иначе не прокормить в мирное время. Здесь же явно не успели собрать из соседних земель побольше сторонников Ротильды… или же их не так уж и много.
В любом случае видно, крепость защищается только своими силами, а люди Голдвина атакуют со всех сторон, где с приставными лестницами, а на безлюдных участках стараются забросить длинные веревки на крюках.
Под стеной все блестит металлом, словно подошла исполинская железная черепаха. Сверху поспешно стреляют и бросают камни, а нападающие держат над головой щиты, в тесноте смыкая их краями.
Башню отделяло от стены всего два ярда, когда она остановилась, упершись в покатое основание стены. Наверху отцепился верх перекидного моста, он упал краем на стену, достаточно широкий, чтобы по нему пробежали четверо в ряд, и тут же из открывшегося зева хлынули по мосту на стену люди в доспехах и с оружием в руках.
На них обрушился град стрел, арбалетных болтов и камней, всех смело как метлой, но оттуда выскакивают все новые и новые, я видел, как у подножия башни бурлит человеческое море, все спешат вскочить первыми, промчаться по ступенькам вверх и вырваться на верх стены, где кипит яростный бой!
Они уже выбежали на стену и теснили защитников в обе стороны, расширяя плацдарм, однако с каменной башни метнули огромный валун, он ударил в середину мостика и проломил, а под тяжестью вооруженных людей тот треснул и развалился вовсе.
Десятки людей с криками полетели вниз. Воодушевленные защитники собрались с силами и пошли по стене навстречу друг другу, убивая и сбрасывая вниз нападавших, оставшихся в одиночестве и без поддержки.
Из черного зева башни часто и сильно били стрелами. Через некоторое время оттуда перебросили другой мост, поуже, но по нему бросились с такой яростью, кипя жаждой отомстить за павших, что защитники начали отступать.
Норберт сказал с бессильной злостью:
— Эх, а вот там уже открывают ворота!..
Уже сотни людей поднимаются по лестницам, прикрываясь щитами, и там на краю вступают в схватку с защитниками. На стенах везде завязался кровавый бой, а в это время тяжелые створки ворот дрогнули и раздвинулись. С этой стороны к ним подбежали воины и, ухватившись за края, с силой потянули на себя.
Первым в распахивающиеся ворота ворвался, как вихрь, едва не задев створки ногами в стременах, рослый всадник в блестящем доспехе и с пышным султаном перьев на шлеме.