Ричард Длинные Руки – властелин трех замков
Шрифт:
Они сели за свободный стол в середине таверны, очень глупо, на мой взгляд, но если сам желаешь быть в центре внимания — тогда да, конечно, хотя это какое-то извращение для мужчины Впрочем, здесь еще не скоро будут шок-шоу, а извращенцы уже есть, так что все путем, так и должно быть, в свободном обществе все находит свое место.
Вельможа громогласно велел подать еды и вина, конечно же лучшего, он-де граф де ля Ферт, тот самый, так что никаких проволочек, а то враз возьмет и повесит, а это заведение разнесет к чертям собачьим. Все слышали, переглядывались, по лицам пробегали хмурые улыбки. Гуляй, граф, но не
Им подали быстро еду и питье, вельможа мигом утихомирился, принялся жрать в три горла, жадно запивая вином, потом заговорил с набитым ртом, его воины слушали с серьезными лицами, кивали, а вельможа разводил руками, словно показывал, какая рыба сорвалась с крючка.
Альдер посмотрел на них, посмотрел на меня, сказал с веселым удивлением:
— Это в первый раз!
— Что? — спросил Ревель.
Он кивнул в мою сторону.
— Впервые его милость ни с кем не дрались… из гостей. Клотар сказал ехидно:
— Так это только третий постоялый двор. На следующем сэр Ричард наверстает!
— Сплюнь, — сердито сказал я. — Накаркаешь.
Дверь распахнулась, ввалились пропахшие знойной пылью коричневые от нещадного солнца скотоводы, вслед за ними явились трое купцов с кучей помощников. Пока хозяин интересовался, что изволят и смогут ли заплатить, пришли еще пятеро или шестеро пестро одетых мужчин, и хозяин, как толковый менеджер, оставил за собой общее руководство, а обслуживать гостей выпустил двух молодых и шустрых женщин, то ли поварих, то ли работниц но гостинице.
Я смутно удивился, откуда они взялись, потом сообразил, что при наплыве гостей привлекает и тех, кто в подсобных помещениях работает прачками или стряпухами
С девушками дело пошло веселее, а то как в мужском монастыре, девок шлепали по задницам, придерживали за длинные юбки, делая вид, что вот прямо щас запустят под них лапы, то там, то здесь раздавался здоровый грубый смех, что породит потом комедии со швырянием тортами и поскальзыванием на банановой кожуре.
Я заметил, что девушкам такие вольности не нравятся, но обе с приклеенными улыбками быстро и шустро разносили еду и вино, спеша разделаться с такой обязанностью и вернуться то ли к кастрюлям, то ли к стирке.
Брат Кадфаэль придвинулся ко мне, шепнул:
— Вон тот в сером плаще… что у камина… колдун. Он кого-то ждет.
Я сделал безразличное лицо и медленным взором окинул весь зал, стараясь ни на ком не останавливать взгляд, но человека в сером плаще заметил сразу и некоторое время держал его взглядом. Странная внешность, как будто вижу через полупрозрачную занавеску или толщу воды
— Он не знает, — шепнул Кадфаэль, — как будет выглядеть тот, кого ждет. Потому старается с помощью подлого колдовства…
Я всматривался и вдруг сам ощутил, как меня коснулось нечто легкое, как будто прошел вблизи фонтана сквозь облачко мельчайшей водяной пыли. Колдун по прежнему смотрит в свою тарелку, но руками двигает как-то механически, нож уже отрезал кусок мяса, но режет его снова, явно колдун видит перед собой не тарелку.
На миг передо мной возник экран радара, вот так, наверное, колдун ищет нужное, тут же воспоминание
Почему подлого, проползла вялая мысль. Для брата Кадфаэля — да, любое колдовство обязательно подлое, а если из рук христианского аскета, то уже не колдовство, а чудо, это можно, это хорошо, это доказательство благосклонности Господа. На самом же деле как уголовники, так и милиционеры похожи друг на друга даже внешне, не только по характеру и повадкам. Сними с милиционера форму — вылитый бандит, а бандита одень в милицейскую форму — типичный участковый или гаишник. То же самое и с этими колдунами и аскетами…
Мысль попыталась и дальше скользить по наезженной тропке, я же все-таки общечеловек, тоже думать не люблю, это дело передоверил хорошо одетым дядям в жвачнике, а сам выбираю свое мнение из привычного набора: «да», «нет», «затрудняюсь ответить», однако я ухватил ее за хвост, наступил каблуком на голову, прислушался, как смачно хрустнули тонкие кости.
Это для простеньких общечеловеков подсовывается подленькая и такая приятная и удобная идея, что нет ни Добра, ни Зла, а все одинаковы, все подлые и грязные, так что не фиг стараться выбраться из дерьма. Это, мол, и не дерьмо вовсе, постарайтесь расслабиться и глотать с удовольствием. Но я смутно понимаю… нет, чувствую, что возникновение христианства — это реакция на то море дерьма, в котором тонул тогдашний мир. Это как мои попытки с понедельника или хотя бы с Нового года окончательно бросить курить, начинать заниматься спортом, учить языки…
Да, меня хватает ненадолго, я не подвижник, но даже эти разрозненные попытки сделать себя лучше не дают мне опуститься еще ниже. Точно так же и христианство в этом мире вряд ли победит в той мере, в какой хотелось бы его ленинцам, но все-таки не дает освинеть окончательно, все-таки запретило человеческие жертвоприношения, заявило о равенстве всех людей и постоянно напоминает, что мы выше и лучше, чем животные, пусть даже разумные…
Вельможа продолжал пить, за девушками поглядывал наливающимися кровью глазами. Когда одна шла мимо с пустым подносом, он быстро вытянул длинную руку, облапил ее за талию и рывком посадил на колени. Девушка ошалела на миг, затем изо всех сил треснула его подносом по голове. Тонкое дерево раскололось на две половинки, вельможа взревел оскорбленно, сжал ее так, что она вскрикнула.
В зале притихли, смотрят скорее заинтересованно, чем с осуждением. Вельможа, удерживая ее одной рукой, другой попытался запустить ладонь в глубокий вырез платья. Девушка вскрикнула, принялась отбиваться. Он захохотал пьяно, затрещала материя. Девушка закричала уже в страхе, обеими ладонями стараясь прикрыть оголившуюся грудь.
Мужчины хмурились, переглядывались, я чувствовал, что они дошли до кондиции, когда кто-то из них поднимется и потребует прекратить обижать бедную девушку, негоже знатному господину глумиться над беззащитными, но пока никто не поднялся, а я не мог смотреть, как этот скот ее лапает, поднялся и сказал жестяным голосом: