Риэго

Ревзин Григорий Исаакович

Спокойная уверенность, с какой воины революции шли навстречу значительно более сильному противнику, их выдержка и хладнокровие глубоко поразили солдат О’Дониеля. Враг отступил.

Отряд Риэго беспрепятственно проследовал по долине до самого Вехера, где и остановился на ночь.

Здесь Риэго увидел, что идти дальше, к Сан-Фернандо, не представляется никакой возможности. Разведчики доносили о том, что Чиклана-де-ла-Фронтера, Медина-Сидониа, Пуэрто-Реаль — все подступы к острову Леон заняты сильными отрядами врага. Все курьеры, отправленные на остров, перехвачены. Не прибывали более и посланцы

Кироги.

Риэго понял, что на остров отряду не пробиться. Предстоял далекий поход… Надо было запастись всем необходимым. Он тотчас же наложил на вехерских купцов контрибуцию, приказал реквизировать лошадей, продовольствие, одежду, обувь. Время уговоров прошло, приходилось любыми средствами защищать свое дело и свой отряд.

В какую же сторону направятся они теперь?

За тринадцать дней рейда ни одна рота не примкнула к колонне. Гражданское население запугано властями. Значит ли это, что дело революции погибло?

Нет, нет и нет! Пусть Альхесирас, Вехер, Кониль устрашились борьбы, ее не может бояться Испания! Он пойдет дальше, углубится на восток, будет звать и сражаться до тех пор, пока лучшие люди страны не вспомнят о своем долге.

Риэго страстно верил в способность подвижной колонны вербовать для армии свободы сторонников и добровольцев.

* * *

Командование правительственных войск, казалось, отложило на время мысль о разгроме отряда повстанцев. Вокруг Вехера-де-ла-Фронтера на расстоянии многих лиг разведчики не находили больше противника.

Риэго хотел, чтобы бойцы хоть ненадолго забыли о тревогах похода и прониклись за короткие дни отдыха чувством взаимной связи, тесного братства. По его приказу в залах аюнтамиенто расставили столы с разной снедью и вином. Вокруг столов расселись сержанты, капралы и солдаты вперемежку с офицерами. Риэго обходил людей с флягами густого фиолетового хереса, наполнял кубки, чокался, провозглашал тосты. Солдаты затягивали старые боевые песни, напевы родных провинций.

Потом раздвинули столы — и закипело веселье! Командующий с увлечением танцевал астурийское соронго, хоту, болеро, фанданго [31] … Плясали до глубокой ночи.

31

Соронго, хота, болеро, фанданго — испанские танцы.

На другой день Риэго созвал своих офицеров на военный совет. Надо было решить, в каком направлении двигаться дальше.

— Шесть тысяч вражеских солдат, — сказал командующий, — следят за нашими передвижениями. Это значит, что благодаря нашему рейду столько же человек снято с осады Леона. Постараемся увлечь их и дальше по нашим следам!

После недолгих обсуждений решили отступить в сторону Химены, в гористый район, неудобный для кавалерийских атак.

Отход от Вехера начался с утра 12 февраля. Первую ночь провели недалеко от Алькалы-де-лос-Гасулес, а утро третьего дня застало колонну в Сан-Роке, в непосредственной близости от Гибралтара.

В этом английском владении укрылось много испанских либералов, бежавших сюда от преследования со стороны правительства. Заслышав о приближении революционного отряда, они пришли в большое возбуждение и поспешили связаться с Риэго. Однако их помощь повстанцам выразилась лишь в бесчисленных советах. Гибралтарские либералы настойчиво указывали на Малагу. В Малаге, говорили они, гарнизон готов к восстанию. Там Риэго найдет, наконец, население, готовое без раздумья последовать за ним по первому зову.

Перед Риэго загорелась новая путеводная звезда — Малага. Революционная вера гнала его вперед.

Выступили из Сан-Роке и двинулись вдоль берега. Средиземного моря. Переночевав в Эстепоне, потянулись дальше на восток, к Марбелье.

Преграждавшие путь холмы Сьерры-Бланки становились все круче, люди истомились. Надо было освободить их от лишнего груза. В порту Марбелья Риэго приказал погрузить часть амуниции и провианта на парусные барки, посадил на них охрану и велел морякам держать курс вдоль берега, следуя за отрядом. Но встречный ветер задерживал суда, тогда как бойцы горели нетерпением добраться поскорей до Малаги. Пришлось выделить для охраны судов две роты, остальные же форсированным маршем устремились вперед.

О’Доннель, который держался на почтительном расстоянии, не замедлил воспользоваться этой тактической ошибкой. Он бросил свою конницу на две роты, оставшиеся в глубоком арьергарде. Потеряв в жаркой схватке около сотни человек убитыми, ранеными и заблудившимися в горах, роты кинулись нагонять колонну.

* * *

От Фуэнхиролы до Малаги горы труднопроходимы. Бойцы шли под непрерывным дождем, имея в тылу наседавшего неприятеля. Одежда и обувь набухли от воды, подошвы скользили по откосам. На некоторых участках приходилось ползти на четвереньках. В темноте колючий кустарник и острые камни рвали в клочья мундиры, ранили тело.

Колонна ни на минуту не прекращала движения. Сердца людей рвались к Малаге — обетованной земле, где их труды и муки будут, наконец, вознаграждены достойно. Мужественные малагенцы, честные патриоты, подхватят светильник свободы… Малага станет вторым Леоном. Вперед же, солдаты Риэго!

К вечеру 19 февраля бойцам открылись купола и башни большого города. Спустились в долину.

Путь к Малаге пересекал узкий поток. На другом его берегу выстроились кирасиры. Но это не были друзья, вышедшие встретить армию свободы — кирасиры приготовились к бою…

Завязалась ружейная перестрелка. Увлекаемые офицерами, солдаты отряда бросились в ручей, под жестоким огнем достигли другого берега и с ружьями наперевес пошли в атаку.

Солдаты, на бой нас Отчизна зовет. Мы ею клянемся — Победа иль смерть! Невиданный подвиг Весь мир потрясает. Над нами сияет Свободы заря — Ведет нас Риэго, Зовет к новой жизни, Любовью к отчизне, Отвагой горя!