Рифейские горы
Шрифт:
Подавшись вперёд, через согнутые в коленях ноги, Кэйдар поймал обе руки Айва-ра за запястья. Крепко схватил, мёртвой хваткой. Первым, что бросилось ему в глаза, оказалась рукоятка меча. Обмотанная простым кожаным ремешком, с тускло побле-скивающим овальным навершием, она была так близко - руку протяни. Меч - от-личный боевой меч, то, что позволяло марагу все эти дни чувствовать свою незави-симость. И вот он, шанс заполучить этот меч без боя и даже без драки. Варвар, он ничего не сможет сделать, он сейчас беспомощней младенца.
Нет, это глупо,
И всё-таки? К чему все эти сложности? Просто протяни руку - и вот он, твой. Эта тяжесть в руке, а вместе с ней - и сила, и власть.
"Нет! Нет!"- Кэйдар подбородком повёл, отгоняя эту мысль, и тут встретился с марагом глазами. Огромные на белом помертвевшем лице, они видели эту внутрен-нюю борьбу Кэйдара, видели его сомнение. Поэтому, кроме страха близкой смерти, в них была ещё и уверенность в том, что должно сейчас случиться.
Но варвар ошибся, Кэйдар, довольный своим великодушием, со смехом дёрнул марага на себя. Причину этого смеха поняли только они оба, Лидас, тот лишь бровя-ми изумлённо повёл: ну, надо же, какая радость! Мараг живой остался. Есть, чему Кэйдару порадоваться.
Помогая себе всем телом при последнем рывке, Кэйдар так сильно подался назад, что не удержался, упал на спину и со всей силы ударился затылком.
От неожиданной боли перед глазами алые круги заплясали. Вот ведь демон! Пре-дупреждал же аран-лекарь: голову береги, голову свою непутёвую.
С шипением схватился за затылок. Шишка тебе, точно, порядочная обеспечена. А мараг лежал рядом в опасной близости от края, приподнявшись на одной руке, низко опустив голову, хрипло кашлял сорванным нутряным кашлем.
– Ты кашляешь, как чахоточный,- сказал неожиданно Лидас. Он много раз видел больного Императора, он знал, что говорит. Айвар только бросил в его сторону взгляд исподлобья, ему показалось, что это была неудачная шутка.
– Это из-за верёвки,- дёрнул ободранными непослушными пальцами узел. Верёвка, обвязанная им вокруг пояса довольно свободно, под весом тела поднялась вверх, передавила и грудь, и рёбра так сильно, что при каждом выдохе в горле ощущался вкус свежей крови. Плохо. Может быть, даже повредились рёбра. Сейчас-то не по-нять, всё тело болит, не двинуться.
Но главное - жив! Живой остался, хвала Матери Всемогущей! И Кэйдару спасибо. Что сумел удержать, сам не полетел следом. Свалились бы оба, Лидас один уже не сумел бы помочь, сил бы попросту не хватило.
Айвар с усталым облегчением ощупывал руки, плечи, грудь, поверить не мог, что жив до сих пор, а ведь мог бы лежать сейчас на дне ущелья грудой мяса и костей. Снова повторил про себя: "Спасибо Кэйдару!", а смысл этих слов до него дошёл не сразу, а когда дошёл, Айвара чуть на месте не подбросило.
Что?!! Как это так? Да как ты можешь?! Врага своего благодарить?! Жизнью своей ему обязанным
– А ведь мы с тобой теперь вроде как квиты,- усмехнулся Кэйдар, всё ещё потирая ушибленный затылок. Встретив смятенный, растерянный взгляд Айвара, добавил:- Помнишь, ты сам говорил, после такого обычно нарекаются братьями...
– Нет!!!- выкрикнул Айвар с таким жаром, будто Кэйдар нечто страшное ему пред-лагал, и тот рассмеялся негромко.
– Что делать-то теперь будем?- заговорил тут Лидас, отвлекая их обоих на себя своим вопросом.- Ночь ведь... И вперёд нельзя...
– Утра будем ждать,- сказал, как вывод сделал Кэйдар, немного помолчав.- Какой толк назад идти? А утром решим, что делать...
Не дожидаясь их окончательного решения, он поудобнее передвинулся, спиной к тёплому камню прижался, сорванные, стёртые верёвкой руки положил на колени ладонями вверх. Пить после всего хотелось сил нет как, но такими руками ни к чему не прикоснуться. Боль такая, будто на ладонях голое мясо осталось. И немудрено. На одних руках марага держал. Он тебе теперь жизнью своей обязан спасённой. Это ж надо, из-за варвара и раба чуть сам не навернулся. И кто бы раньше сказал такое?
...До утра они так тут и просидели. К рассвету их всех сном сморило, и то, что ря-дом пропасть и места мало, перестали замечать.
Айвар лежал скорчившись, уткнувшись лицом в кулаки, спиной прижимался к стене, нависающей над ними. Камень за ночь остыл, и спину даже через плащ ощу-тимо захолодило. Он проснулся раньше всех и тут же раскашлялся. Чувство было такое, будто кто сапогами под рёбра отпинал. Каждая косточка болела, ни продых-нуть. Где уж тут кашлять?
Светало, и всё вокруг казалось одинаково серым. Камень, камень и небо. Когда всё это кончится? Когда?
В том месте, где была рана от меча, болело сильнее всего. Не открылась бы она, эта старая болячка.
Откашлявшись в прижатый к губам кулак, Айвар медленно отнял руку от лица, тут только заметил бурые пятна запёкшейся крови на рукавах рубашки, в тех местах, где Кэйдар хватался, когда помогал наверх выбираться. Весь пережитый страх, улёгший-ся, подзабытый за ночь, снова вернулся. И по спине, по позвоночнику таким ознобом продрало, что зубы лязгнули.
А вон он, и твой спаситель. Спит себе, как ни в чём не бывало.
Айвар с интересом глянул на Кэйдара, впервые не просто с неприятием, со враж-дебностью, а с интересом. Ведь чего угодно ждал от него в ту минуту, но не помощи.
А что б ты сделал сам, случись с тобой такое? Рисковал бы собой, спасая того, с кем всегда был на ножах? А может, всё дело в другом? Им проводник нужен, вот и всё объяснение. Они же не знают, что до реки осталось так мало, что тут уже не собьёшься, не заблудишься.
– А здесь ведь перепрыгнуть можно,- заговорил неожиданно Лидас. Он находился к обрушившемуся краю ближе всех, при свете утра прикинул расстояние, стоя в полный рост у самой кромочки.