Рифтеры (Сборник)
Шрифт:
«Да ну?» – думает Кларк.
– Мы не можем уйти на поверхность, – замечает Элис. – Если они поймали Джуди…
– Тогда прижмемся ко дну, – говорит Майк. – Точно. Обманем их сонары. «Кальмаров» придется оставить. Их слишком легко засечь.
Наката кивает.
– Лени? Что?
Кларк отрывает взгляд от пола. Оба пристально смотрят на нее.
– Я ничего не говорила.
– Ты выглядишь так, словно не одобряешь эту затею.
– До острова Ванкувер триста километров, Майк. Минимум. Без «кальмаров» нам понадобится неделя, если мы не собьемся с курса.
– Как только мы уйдем с рифта, заработают компасы. И это довольно большой континент, Лен; нужно очень сильно постараться, чтобы с ним не столкнуться.
– А что будет, когда мы туда доберемся? Как пройдем сквозь Полосу?
Брандер пожимает плечами.
– Это да. Насколько мне известно, беженцы могут сожрать нас заживо, если только наши трубки не забьются от всего того дерьма, которое там плавает. Но, Лен, ты что, хочешь попытать счастья с тикающей ядерной бомбой? Мы тут не купаемся в возможностях.
– Это точно. – Кларк одной рукой дает понять, что сдалась. – Ладно.
– Твоя проблема, Лен, в том, что ты всегда была фаталисткой, – провозглашает Брандер.
На это ей приходится улыбнуться.
«Не всегда».
– Остается вопрос с едой, – говорит Наката. – Припасы на весь путь очень сильно нас замедлят.
«Я не хочу уходить, – неожиданно понимает Кларк. – Даже сейчас. Разве это не глупо».
– …не думаю, что нам стоит сильно заморачиваться о скорости, – решает Брандер. – Если эта штука взорвется в ближайшие несколько дней, то дополнительная пара метров в час никакой роли не сыграет.
– Можно путешествовать налегке и добывать пищу по пути, – размышляет Кларк, ее разум где-то далеко. – Джерри справляется.
– Джерри, – повторяет Брандер, неожиданно приуныв.
Тишина. «Биб» вздрагивает от еле слышного отдаленного крика памятника Лабина.
– Господи, – тихо произносит Майк. – Со временем эта штука начинает очень сильно действовать на нервы.
ПРОГРАММНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ
Звук.
Не голос. Прошло уже много дней с тех пор, как он слышал хоть какой-то голос, кроме своего. Не раздатчик пищи. Не туалет. Не знакомый хруст подошв по расчлененной технике. Даже не треск рвущегося пластика и лязг металла при нападении; он уже разрушил все, что мог, а на остальное плюнул.
Нет, это было что-то еще. Шипение. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, откуда оно идет.
Разгерметизация входного люка.
Он выгнул шею, пока не увидел угол бокса, в который сейчас входили захватчики. С одной стороны большого металлического эллипса горел привычный красный огонек. На его глазах он сменился зеленым.
Люк распахнулся. Два человека в комбинезонах прошли сквозь него, лучи, идущие из-за их спин, отбрасывали длинные тени вдоль всей темной комнаты. Вновь пришедшие оглянулись, поначалу не заметив Ива.
Один из них включил свет.
Скэнлон прищурился, сидя в углу. У мужчин было при себе холодное оружие. Какое-то время они рассматривали его, складки изоляционной мембраны свисали с их лиц кожей прокаженного.
Психиатр вздохнул и встал на ноги. Куски разбитой техники посыпались на пол. Охранники отошли в сторону, пропуская его. Не произнося ни слова, они последовали за ним.
Еще одна комната. Полоса света разделяла ее на две темные половины. Она прорывалась из желобка в потолке, рассекала темно красные шторы и ковер, яркой лентой разрезая стол для совещаний. Крохотные светящиеся черточки отражались от рабочих планшетов из акрилового стекла, утопленных в красном дереве.
Линия на песке. Патриция Роуэн стояла с другой стороны комнаты, ее лицо наполовину скрывалось в тени.
– Милая комната, – заметил Скэнлон. – Значит ли это, что меня выпустили из карантина?
Роуэн не смотрит ему в лицо:
– Боюсь, мне придется попросить вас остаться с вашей стороны линии. Для вашей собственной безопасности.
– Не вашей?
Патриция жестом показывает на лампы, не глядя на них:
– Микроволны. И ультрафиолет, насколько я знаю. Вы поджаритесь, если пересечете черту.
– А. Может быть, вы были правы все это время. – Ив вытянул стул из-под массивного стола и сел. – У меня тут развился настоящий симптом. Стул немного не в порядке. Мне кажется, кишечная флора плохо работает.
– Сожалею.
– А я думал, вам понравится. Это пока единственное, чем можно оправдать мое заточение. Больше у вас ничего нет.
– Я… Я хотела поговорить, – наконец сказала Роуэн.
– И я тоже. Пару недель назад. – А потом, когда она не ответила: – Почему сейчас?
– Вы же психотерапевт, так?
– Нейрокогнитивист. И мы не говорим с пациентами, как вы думаете, уже десятки лет. Только рецепты выписываем.
Она опустила лицо.
– Видите ли, у меня… – начала Патриция, – …кровь на руках, – продолжила она секундой позже.
– Тогда вам не нужен я. Обратитесь к священнику.
– Они тоже не разговаривают. По крайней мере, много.
Занавес света тихо жужжит, словно электромухобойка.
– Пиранозильная РНК, – сказал Скэнлон. – Пятистороннее кольцо рибозы. Предок современных нуклеиновых кислот, была широко распространена три с половиной миллиарда лет назад. Библиотека говорит, что она вполне могла стать совершенно приемлемой генетической матрицей: более быстрое воспроизводство, чем у ДНК, меньше репликационных ошибок. Но не сложилось.