Рифы космоса (трилогия)
Шрифт:
Планирующий проскрежетал:
— Мне нужен только Денеб, идиот!
Мелодичный голос продолжал без запинки:
— Денеб. Дистанция — четыреста световых лет. Температура поверхности одиннадцать тысяч градусов. Сверхгигант. Данные спектрографии: водород, кальций…
— Планеты! — завопил Планирующий раздраженно.
— Существование планет — не обнаружены, — пропел невидимый голос. Ганн вытянул шею — голос принадлежал одному из служителей в балахонах, но их лица были спрятаны под капюшонами, и он не мог сказать, кому именно.
Планирующий долго молчал, глядя вверх.
— Имеет ли Машина сведения о физической связи между Денебом и Дитя Звезд?
— Нет сведений, сэр, — пропел немедленно невидимый голос. — Возможные исключения: данные о связи Церкви Звезды и Денеба. Возможная связь между Денебом и 61 Лебедя в этом же созвездии. Это одна из звезд, погасить которую угрожал Дитя Звезд, что имело место. Все вышеназванные факты не приняты Машиной как важные.
— Очень хорошо. Отбой, — проворчал Планирующий.
Изображение на потолке погасло, вспыхнул свет. Планирующий несколько секунд сидел в тяжком раздумье, с отсутствующим выражением в глазах. Он рассеянно обвел взглядом комнату, глядя поверх Бойса Ганна, поверх разбросанных фигурок, поверх охранников и генерала Вилера.
Взгляд его остановился на черных балахонах служителей. Потом он вздохнул и пальцем поманил одного из связников. Он всего лишь согнул и разогнул палец, но фигура в черном тут же подошла к нему. В руке служитель что-то держал. Это был золотистый кабель, выходивший из связь-куба. На конце кабеля виднелся золотой штепсель с восемью электродами.
Глаза Ганна расширились.
Если он не сошел с ума — а он оставался в здравом рассудке-то… Служитель уже стоял рядом с Планирующим. Он коснулся его лба, отодвинул в сторону редкие волосы, закрывающие блестящую пластинку, вращенную в лоб. Планирующий собирался вступить в сообщность с Машиной.
Зрелище было захватывающим и… жутким.
Не обращая внимания на глаза, устремленные к нему, Планирующий расслабленно ждал, пока служитель ловко вставлял электроды штепселя в приемные отверстия пластинки.
И мгновенно выражение лица Планирующего изменилось. Он закрыл глаза. Раздраженное, сердитое выражение словно растворилось. Челюсти его сжались, обнажились зубы; это напоминало мгновенный приступ боли в агонии… или экстазе.
Немного спустя волна прошла и лицо Планирующего снова расслабилось. Дыхание его участилось. Пока тончайшие электроды раздражали центры удовольствия в его мозгу, он начал выказывать какие-то чувства. Сначала он улыбнулся, потом нахмурился, потом снова улыбнулся. Губы зашевелились. Он что-то неразборчиво и хрипло зашептал… сначала медленно… потом все быстрее и быстрее. Его пухлое тело затряслось, пальцы заметались. Облаченный в черное служитель спокойно коснулся его рукой, что-то прошептал на ухо.
Планирующий утихомирился. Тело его расслабилось. Он больше не шептал.
Служитель подождал секунду, потом кивнул и вытащил штепсель, неслышно отойдя в сторону. Планирующий открыл глаза и посмотрел по сторонам.
Перемена, которая произошла с Планирующим, показалась Ганну еще более странной, чем все чудеса, виденные в Рифах. Мрачный, сердитый, раздраженный человек вступил в сообщение с электронными
— Ага! — завопил он. — Ого! Вот это да! Хорошо!
Он уселся поудобнее в кресло и застучал кулаком по кварцу стола.
— Мы их изничтожим! — кричал он. — Рифокрыс и Дитя Звезд, — всех, кто осмелится совать палки в колеса Плана! Мы их раздавим вместе с их фантазиями! И ты нам поможешь в этом, Бойс Ганн, потому что станешь в этом деле избранным инструментом Плана.
На какой-то безумный момент Ганна охватило желание повернуться и побежать… или прыгнуть на Планирующего, пусть сработает заряд в кольце на шее, и все его проблемы будут решены раз и навсегда. В веселом тоне Планирующего ему чудилось что-то дикое и страшное. Если Машина способна произвести такую перемену в самом любимом слуге, то… Ганн почувствовал страх. Он боялся Машины! И сама эта мысль была страшна, потому что для него Машина всегда была великим добрым повелителем, чьи суждения безошибочны, который всегда вознаграждает за верную службу, наказывает за плохую. Но именно такая награда показалась Ганну ужасным наказанием…
Но он сказал только:
— Да, сэр. Я служу Плану, сэр!
— Служи ему как следует, сынок! — с радостным выражением прокричал Планирующий. — Служи ему всем сердцем и умом — или ты послужишь ему глазами, руками, печенкой и прочим — в орган-банке! Мы все служим Плану, сынок! Так или иначе! — И он разрешил Ганну идти, весело махнув рукой и повернувшись к генералу Вилеру. Когда охранники сомкнулись вокруг Ганна, он успел бросить взгляд на генерала Вилера. Серо-стальные глаза казались холодными и пустыми, но Ганн прекрасно понимал, что они говорили.
— Не подведи меня, Ганн, — говорили они.
Глава IX
Было когда-то время, подумал Бойс Ганн, когда жизнь казалась простой, а обязанности — ясными. В те полузабытые, похороненные времена — неужели это было всего несколько месяцев назад? — он встретил и полюбил девушку по имени Джули Мартин. Он помнил ту ночь, когда они встретились, помнил проведенные вместе долгие часы, бесконечные обещания, сияющую надежду на счастье впереди. Он помнил уходящий вдаль песчаный пляж в курортном городе Плайя Бланка и ее прощальный поцелуй. Очаровательная, любящая — она была всем, чего мог желать человек. Воспоминания о ней Бойс Ганн пронес через всю свою одиссею в двадцать миллиардов миль от Солнца в оба конца.
Но никогда он не был так далек от нее, как в этой комнате. Он мог бы, если бы осмелился, коснуться губ, которые целовал на берегу Плайя Бланка — но скрытое под капюшоном лицо больше не принадлежало девушке по имени Джули Мартин. В нем обитала сестра Дельта Четыре.
— Джули! Джули Мартин… — невольно сорвался шепот с губ Ганна
Она стояла неподвижно, глядя на него серьезными темными глазами. Он искал в них хоть какой-то намек на то, что она узнала его, искал отзвук тепла любви, наполнявшей их в Плайя Бланке, но ничего не мог найти.