Рихард Феникс. Том 1. Книга 1. Горы
Шрифт:
Когда я вернулся в комнату, Соломея сидела на краю лежака, прижимаясь к черепу змеи и поглаживая его тонкими пальчиками с грязными, неровно обгрызенными ногтями.
– Где твои родители? – Молчание в ответ.
– Кто сковал тебя этой цепочкой? – Тишина
– Сколько тебе лет? – На ответ я не надеялся, но постарался по-доброму улыбнуться девочке, одновременно поставил чемоданчик на пол, открыл, раздвигая полки и отсеки. Чуть придвинул ящик с канделябром, ведь свет никогда не бывает лишним.
– Не знаю, – пожала малышка плечами. – Много. Всё перепуталось. Видения приходят ко мне. Хорошие не помню. А плохие – да. И всегда хочу предупредить… – она не смотрела на меня, голос стал слабее. Чешуйки на лице отчётливо виднелись, делая её похожей на змею или птицу, кои сплелись, если верить древней легенде, в боге рода Боа-Пересмешников.
Я смешал на серебряной пластине несколько микстур из разных флаконов. Потом взял руку Соломеи и вгляделся в ссадины и разрывы кожи так пристально, что буквально начал чувствовать их на себе. И тогда сила пришла. Рубцы в виде перьев на моей левой руке изнутри заполнились пламенем, и по телу разлилось приятное тепло. Да, именно такое тепло исцеления и было нужно. Я направил огонь с кончиков пальцев к пластине с мазью, жидкость разогрелась, цвет изменился. И я быстро, пока не угасло свечение, принялся покрывать ею повреждения девочки на руках и шее.
– Где-нибудь ещё надо помазать? Это излечит тебя, – я поймал рассеянный взгляд малышки, но она качнула головой.
Остатками обработал её ладони. Густые разводы немного посияли и угасли, когда лекарство впиталось в кожу. Сразу стало заметно, как повреждения сходили на нет.
– Я спала и просыпалась, видела будущее. Страшное. Я засыпала обратно. Люди вокруг старели. Они боялись меня, – Соломея будто по капле выжимала свои терзания, голос дрожал, но глаза оставались сухими. – И я убежала. Но потом увидела хорошее будущее. И в нем был ты и твои потомки. Я пошла искать тебя. Ведь хорошо бывает, только если перетерпеть плохое?! – Она наконец посмотрела мне в глаза. И я почувствовал, понял, сколько ей пришлось пережить.
– Так зачем ты искала меня? – Стоя перед ней на коленях, лицом к лицу, я был не готов услышать ответ, но знал, что это неизбежно.
– Все наши боги давно были едины. Они и сейчас поддерживают связь. Боги моего племени – Боа-Пересмешник и Ангуис – говорили с Фениксом о тебе. И я могу дать тебе силу видеть будущее, потому что мы теперь связаны. – Она подняла руки, осмотрела затягивающиеся на глазах ранки.
– Ладно. – Не то чтобы мне это нравилось, но было лестно, хоть и немного боязно.
– Это череп моего отца. Он свяжет нас с тобой.
Соломея подняла змеиный череп, и я склонил голову, поддержал, помогая его надеть на себя. И когда посмотрел на девочку сквозь глазницы змеи, вдохнул внутренний костяной старый запах, то прозрел. Передо мной раскинулось будущее: город, из которого бежали люди, весь поглотила болезнь. Она, питаемая лучами солнца, пошла через зверей и птиц по полям и рекам в другие места, всё начало тлеть. Я видел, как от тел ещё живых людей отслаивались куски кожи, как высыпались оголённые кости, как сам мир погибал.
Мои кулаки были крепко сжаты. И сердце сдавило болью и отчаянием. Мы стояли у истоков катастрофы и могли всё изменить. Нет. Мог я. Потому что давать пример остальным – дело первого.
И тогда я решился не допустить гибели мира. Да и Соломея сказала, что видела моих потомков. Мы не могли уничтожить Солнце, но вот справиться с этой болезнью – да. Если наказать обидчиков, бог успокоится и снимет проклятье. Это я знал наверняка.
И тут же передо мной открылись три других исхода. Все они были ужасны. Между позором, потерей сил и смертью я выбрал самый, как уверен до сих пор, правильный вариант.
Когда Соломея сняла с меня череп, я коснулся губами её лба, собрал свой чемоданчик и покинул комнату и эту девочку навсегда. Я вбежал в гостиницу и в общей едальне, где лежали вповалку перевязанные и спящие люди, увидел свой отряд. Все они были измотаны. Разглядев Магду, которая с посеревшим от усталости лицом втирала мазь в плечи пациента, я бросился перед ней на колени, умоляя ехать в заражённый город.
– Нет! Нет! Не смей! Ты хочешь умереть? – вскричала она, и люди оборачивались на нас.
– Магда, я видел будущее. Отдалить неизбежное мы сможем, но лишь на краткий миг. Ты ведь и сама изменила маршрут к центру хвори – так почему бы его не придерживаться? – быстро, не давая и слова ей вставить, говорил я. – Болезнь пожрёт всё, что нам дорого. Нам нужно кардинальное лечение этого мира! – Я был преисполнен такой же гордой решимости, какую ощутил, взяв первого пациента в начале своего обучения.
– Ты безумен, Педро!
Магда встала, подняла меня и выволокла на улицу. А там прижалась ко мне всем телом, затрепетала. Мой чемоданчик грохнулся о крыльцо, а руки сами обвили стан женщины.
– Я должен туда идти. Ты меня не остановишь, – шепнул и прижал Магду к себе так крепко, что перестал различать, где бьётся её сердце, а где моё.
– Не хочу, чтобы ты погиб.
– Я не… – но она запечатала мои губы поцелуем.
Да, свойство пламени – разгораться в мгновение ока.
– Ты ведь знаешь, что у женщин нашего племени два пути обрести Феникса внутри себя? – с жаром зашептала Магда. – Мы можем вырезать на себе перья в двенадцать лет или родить ребёнка в любое время. И я ждала все эти годы с твоей инициации, когда ты обратишь на меня внимание. И я очень хочу быть с тобой семьёй, Педро! Не перебивай! Я пойду с тобой туда, в этот город Виллему. И ты выживешь, чтобы исполнить мою мечту. Иначе я убью тебя прямо там, чтобы ты не достался никакой другой женщине.
– Ты меня пугаешь, Магда!
Мне хотелось смеяться – так легко стало на сердце, – но я выбрал поцелуй, долгий и нежный. Поцелуй-обещание. И я увидел будущее, в котором Магда протягивает мне младенца и вместе с ней, с моей женой из видения, я вслух сказал:
– Имя нашего малыша – Нолан, что означает «рождённый из клятвы».
– Да, – кивнула она.
Менее часа прошло, как мы и четверо из нашего отряда верхом на быстроногих конях Теней выдвинулись в проклятый город Виллему. Именно оттуда шёл запах смерти. К вечеру остановились у главных ворот, и избранный летописец запечатлел на фото меня и Магду для отчёта.